Ландерфаг. Константин Владимирович Яцкевич

что дальше мы с тобой будем делать. Думаю, что на следующей неделе мы поедем домой и будем продолжать лечение уже дома.

      – Значит, вариантов у них больше нет, – как-то спокойно и даже отрешённо сказал Никита.

      – Ну, почему нет? Красников сказал, что возможна и поддерживающая терапия и альтернативная онкология.

      Вера не смогла произнести фразу синдром Перегрина и, глубоко вздохнув, после небольшой паузы сказала:

      – Но веру в Бога и себя тоже никто не отменял, сынок.

      – Мама, я профильтровал весь интернет вдоль и поперёк и не один раз. Официально зарегистрированных случаев излечения от глиобластомы нет, понимаешь, нет. Зачем себя обманывать? Какие возможности и связи были для лечения опухоли у Жанны Фриске и Хворостовского? И что в итоге? Только подтверждение общей статистики и правила. А что сможем мы с тобой, если я уже больше года без работы и без денег и ты едва сводишь концы с концами, работая на двух работах.

      – Не говори так, Никита, не говори. Всё в этом мире имеет какой-то смысл и значение. Просто нужно в любом деле не терять веру и всегда идти до конца несмотря ни на что, так говорила твоя бабушка, которая пережила и голод и войну и в одиночку поставила на ноги 5 детей, а умерла в 96 лет в здравом уме и трезвой памяти.

      – Мама, успокойся, я реалист и ко всему готов, но твои слёзы – это ниже пояса.

      – Ты меня успокаиваешь, Никита? К этому никто не готов, сынок, даже сам Господь…

      В этом момент дверь в палату открылась и зашли два пациента. Вера первой сказала «здравствуйте», услышав в ответ какое-то невнятное бурчание. Взяв сумку с документами, она быстро встала с кровати сына со словами:

      – Ну, я пойду к лечащему врачу, он наверно уже пришёл, а потом ещё раз зайду к тебе, сынок.

      – Пришла, пришла, – пробурчал один из пациентов.

      Вера застала лечащего врача Ларису Аркадьевну в ординаторской, она собиралась переодеваться и уже сняла халат, но увидев Веру Николаевну, положила халат на спинку стула и сказала:

      – Вам Красников уже наверно всё сказал о ситуации у Никиты. Он у нас ведущий специалист по опухолям головного мозга и их лечению, поэтому мне трудно что-то добавить. Если бы опухоль не касалась ствола головного мозга, то был бы шанс её удаления хирургическим путём, но она касается ствола и потому неоперабельна. Ситуация у Никиты в настоящее время более менее удовлетворительная, но прогноз в целом неблагоприятный. Не говорите ему ничего о прогнозе. Мы планируем выписать Никиту на следующей неделе во вторник и перевести в режим симптоматической и поддерживающей терапии. Я рекомендую вам заблаговременно связаться с хосписом, узнать все условия и подготовить все необходимые документы, поскольку с таким заболеванием всякое может внезапно случиться, а только их выездная служба курирует таких пациентов.

      От слова «связаться с хосписом» у Веры опять екнуло сердце, а Лариса Аркадьевна продолжила:

      – Мой телефон у вас есть, Вера Николаевна, если будут какие-то вопросы – звоните. А теперь