Интересные истории. Людмила Вячеславовна Федорова

и моросил мелкий дождь, постучал в дом Ушаковых странник, молодой монах.

      – Феденька, открой дверь, странников привечать нужно… – заметила мама Фёдора Ушакова.

      Феденька открыл дверь, проводил монаха за стол, матушка подала кушанье. Монах помолился и покушал и размеренным умиротворённым голосом начал рассказ:

      – Я – монах-странник, я прибыл из Иерусалима, города, где распяли Господа нашего Христа, и где произошло славное Его воскресение! Я видел много чудес, даже как икона Богородицы плакала, а ещё я ходил в Галилейские сады и Вифлеем, весь Израиль, святую землю, обошёл и иду пешком в родной монастырь…

      – А вы в Израиль по морю плавали на корабле? – спросил Феденька странника.

      Молодой монах улыбнулся и предположил:

      – А ты никак моряком мечтаешь быть, отрок!

      – Мечтаю! А ещё мечтаю Господу послужить! Я хорошим моряком буду, Господь меня похвалит!

      – Это отрадно, – заметил монах-странник, – что ты Господа так почитаешь. Путь море твоим послушанием перед Богом Христом будет. Когда станешь моряком, все святые твой корабль защищать станут, так в райские обители на корабле и заплывёшь…

      – Феденька, спать пора, бегом на печку… – ласково произнесла матушка мальчика.

      Феденька залез на печь и долго думал над словами странника, а, когда уснул, то увидел сон чудной: будто святые стоят на корабле и зовут Феденьку:

      – Иди к нам, Фёдор, выполнишь послушание – в Царствие Небесное попадешь…

      И мальчик пошёл за святыми…

      Как Фёдор Ушаков гардемарином и мичманом был

      Прошло много лет, и Феденька наш превратился в красивого стройного златокудрого юношу. Только вежды голубые остались прежними: добрыми.

      Как подошёл возраст Фёдору, объявил молодой человек:

      – Батюшка, матушка. Благословите меня своим родительским благословением: еду в Санкт-Петербург поступать в гардемаринское училище…

      Мать плакала, конечно, обнимала сына, но отец благословил и изрёк:

      – Служи верно, православной вере, Христу и отчизне нашей святой, а мы и крёстный твой молиться за тебя будем…

      Фёдор Ушаков же отправился к дяде. Старец с ласковой печалью посмотрел на юношу, выслушал Фёдора и благословил на поступление в гардемаринский корпус.

      На улице уже смеркалось, стрекотали во ржи кузнечики, желтоватый закат был необычно красив. Ушакову пора было уже уходить, а старец Феодор всё никак не мог проститься с крестником, а потом обнял и изрёк:

      – Ты, родной мой, главное, веру православную и доброту в сердце неси через всю жизнь, как раньше. Каким был в душе, таким душой и оставайся! И знай, что ты всегда можешь за советом ко мне прийти…

      Скоро Фёдор Ушаков был в Санкт-Петербурге, и первое, что его поразило, было море: необъятная необозримая могучая стихия, переливаясь оттенками синего и бирюзового, казалось, ласкала и приветливо встречала Ушакова, который, сняв сапоги, стоял на самом краю гранитной пристани и ощущал тёплый ветер, ласку морской пены, дрожащие