Подруга жизнь. Наталия Николаева

было не увезли в Москву, делать музыкальную карьеру. Хотя, возможно, могло бы случиться что-то более печальное. К счастью, подруги так об этом и не узнали. Это случилось весной, в мае. В пять утра девушки шли после работы к остановке. С реки наплывал и стлался низко-низко над землей плотный молочный туман, в чистом прозрачном тёплом воздухе далеко-далеко разносились ранние городские звуки – урчали первые троллейбусы, прочищали горлышки проснувшиеся птицы, шлёпали по воде лопасти загулявшего на всю ночь маленького пароходика.

      – Ох, Свет, я так устала сегодня, набегалась, ноги просто отваливаются, – пожаловалась Маша.

      – Я тоже, – согласила Света. – Скорей бы добраться до дома и завалиться спать.

      Некоторое время подруги шли молча, а потом Света тихонько запела:

      – Что стоишь, качаясь, тонкая рябина,

      Головой склоняясь до самого тына?

      Её пение становилось увереннее, а голос – громче. Маша, конечно, в отличие от Светы, не обладала музыкальным слухом, но негромко подпевала подруге, стараясь попасть в унисон с её сильным красивым голосом:

      – А через дорогу, за рекой широкой

      Так же одиноко дуб стоит высокий!

      Увлёкшись песней, девушки и не заметили, что за ними по пятам семенит странный мужчина и с наслаждением их слушает. Он был довольно пожилой, маленького роста, весь какой-то сгорбленный, словно в узел завязанный, с ворохом седых нечёсанных кудрей и растрепанной бородкой. При этом одет он был, как подросток – в яркую курточку из разноцветных лоскутов, рваные джинсы, ботинки на толстенной подошве. Вокруг тощей шеи был обмотан длинный полосатый шарф. Кажется, он был немного пьян.

      – Милые девушки, будьте любезны, остановитесь, выслушайте меня, – робко, слегка заикаясь, обратился он к подругам, когда последние звуки прекрасной народной песни смолкли в тумане. Маша со Светой остановились, с интересом разглядывая странного попутчика.

      – Я – музыкальный продюсер из Москвы, – приосанился и попытался распрямить спину не то престарелый подросток, не то не состарившийся дедушка. – И вот Вас, – он сделал движение всем телом в сторону Светланы, – я готов пригласить к себе в студию прямо сейчас. А Вас, – он потряс перед лицом Маши скрюченным пальчиком, – прошу не обижаться, ибо надо будет сначала поучиться и позаниматься. А потом можно и на студию.

      Девушки посмотрели на него и друг на друга, дружно захохотали и быстрым шагом направились к остановке, оставив разочарованного московского продюсера далеко позади. Обернувшись через несколько минут, подруги с трудом разглядели в тумане, как, согнувшись ещё сильнее, он бредёт в противоположную сторону, размахивает руками и, похоже, разговаривает сам с собой.

      Когда девушки окончили учёбу, стали жить вместе на съёмных квартирах. Они были совершенно, абсолютно разные, и по характеру, и по темпераменту. Вот только бордовые плащи у них оказались одинаковые, но это, скорее, исключение из правил. Их различие было даже удобно – им не нравились и не могли понравиться одни