Подглядывающая. Алена Занковец

руки в карманы пальто.

      Я стремительно замерзаю. Пальцы, сжимающие журналы, едва разгибаются, хотя и в перчатках.

      Наконец, пижон отмирает. Но вместо того, чтобы уйти, достает из кармана пальто пачку сигарет. Одну закладывает за ухо, вторую прикуривает.

      Твою ж!..

      Я хмурюсь и жду дальше. Он надевает перчатки – тоже мерзнет. Медленно курит, смотрит в глубь двора, будто прощупывает взглядом каждое окно. Моего, к счастью, среди них нет.

      Сейчас, при дневном свете, он вовсе не кажется маньяком. С виду вполне нормальный парень, не так давно со студенческой скамьи. Возможно, моложе меня. Лакированные туфли. Волосы зачесаны назад. Подбородок идеально выбрит. Одним словом – пижон.

      Все. Последние затяжки. Я так этому рада, что отлипаю от колонны: быстрей бы домой! Мысленно уже подношу к губам чашку горячего чая и вдыхаю запах корицы. Чувствую, как пена для ванны щекотно лопается на теплой влажной коже. Потом иду в комнату для чтения, включаю музыку, беру журналы… Пижон достает из-за уха вторую сигарету и прикуривает от первой.

      Терпение лопается, как пузырьки пены в моей фантазии. Я делаю резкий шаг из темноты к свету.

      Пижон давится дымом, кашляет до слез. Хорошенько хлопаю его по спине.

      – К-какого… ч-черта? – коротко обозначаю проблему.

      Он тушит сигарету каблуком ботинка. Поглядывает свысока: пижон выше меня всего на полголовы, но мы стоим слишком близко друг к другу.

      И это жутко некомфортно. Расстояние, на котором чувствуется запах одеколона собеседника, интимная зона. А сейчас я чувствую этот запах так, словно он исходит от меня самой. Возможно, то же вчера ощущала и брюнетка за барной стойкой.

      Стоп.

      Поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом.

      Впервые он смотрит без злости. Странный этот взгляд. Не тяжелый, но весомый. Не острый, но царапающий.

      – У тебя красивые волосы, зачем цепляешь на голову эту дрянь? – с легким раздражением спрашивает пижон.

      Надеюсь, он говорит о вчерашнем парике, а не о моей белой пушистой шапочке.

      – Я… н-не буду с-следить! – отвечаю на его следующий вопрос.

      – Будешь. Обязательно будешь, – он снова достает сигарету из пачки, и я отхожу на шаг, чтобы уберечься от дыма. А вовсе не потому, что меня жутко напрягает такая близость.

      – Тебе н-нечего… п-предложить, – я пропускаю «мне», сокращая количество слов, которые нужно выдавливать из себя. Это почти физический труд.

      – Еще не знаю, по какой причине, но ты придешь ко мне.

      – Не н-надо! Не… п-п-пройдет!

      – П-п-пройдет, – передразнивает пижон, и у меня возникает желание треснуть его журналами по голове. – Ты всегда можешь найти меня в баре, в котором мы встретились. Спросишь у бармена, где Шустрый. Ну или напишешь на салфетке.

      Издевается!

      – Я п-постараюсь… з-забыть эту информацию!

      На эту реплику он не реагирует. Делает еще затяжку и тушит каблуком окурок.

      – А еще я хочу извиниться. – Он ловит мой непонимающий