Тень Роксоланы. Севги Адывар

одной из них. Даже если она вовсе не красавица. А может, именно потому, что не красавица.

      Капитан сам не мог понять что же так привлекло его в этой соплюшке. Он видывал всяких красоток, и совсем юных, только-только начавших ощущать в себе женское естество, и роскошных женщин, жарких, как пески Аравии, и множество нежных рук обнимали его, лаская в низкой духоте капитанской каюты. Но прекрасные глаза гурий быстро забывались, их лица сливались в мутное пятно, тела казались одинаковыми, оставалась лишь память о ласках, но и она была невнятной, однообразной. А эта нескладная тощая девчонка, которую он вез в великолепный Стамбул в подарок молодому султану от его родственника по материнской линии, крымского хана Гирея, вгрызлась в душу так, что капитан постоянно чувствовал, как сосет под ложечкой, будто от голода, и хотелось вновь и вновь видеть ее смешливое круглое лицо, озорную улыбку и яркое пламя непослушных волос.

      Капитан от всей души пожелал, чтобы Аллах принес с попутным ветром счастье и удачи этой девчонке. Пусть ее паруса никогда не опадают и не знают штиля! Иншаллах!

      Девчонка же, о которой печалился капитан османской фелуки, корчила рожи в трюме, развлекая товарок. Только что она закончила обедать, и пустая миска валялась на полу. Девчонка иногда подталкивала ее ногой, выбивая звонкую дробь, аккомпанирующую представлению. Она то чирикала воробьем, то ухала совой, то начинала скакать по-беличьи. Девушки смеялись, хлопали в ладоши, забывая о муторной качке и подтухшей, теплой воде. А насмешница уже передразнивала капитана, закатывая глаза вверх и скребя остренький подбородок пальцами, будто выискивала что-то в несуществующей густой бороде.

      Она находилась в том счастливом возрасте, когда девочка только-только начинает превращаться в девушку и еще не знает, что делать с быстро растущими руками и ногами, для чего природа наполняет ее тело удивительным и странным теплом, от которого в глазах появляется призывный блеск, а у кожи – дивная шелковистость. В это время девочки становятся совершенно нескладными, в них появляется угловатая нелепость, и чем больше эта угловатость – тем на большую красоту впоследствии можно рассчитывать. Но девочки об этом не знают и стыдятся своей нескладности и наливающейся женским соком груди. Они краснеют, смеются и плачут невпопад, но затем чуть не мгновенно происходит чудо – длинноногая и длиннорукая девчонка, в прыщах и царапинах, вдруг превращается в очаровательную девушку, от которой мужчины не могут оторвать глаз, удивляясь лишь тому, что раньше не заметили в ней этого очарования.

      Девчонка, хохочущая в трюме, нимало не стеснялась своей угловатости. Ее не беспокоили жаркие женские видения, и она не мечтала превратиться в прекрасную царевну. У нее были совсем другие мечты, узнав о которых капитан, скорее всего, привязал бы ей на шею камень побольше и утопил в море собственноручно. Возможно, он при этом бы вздохнул в порыве жалости, но не более.

      В душе хохотушки не было того веселья и беззаботности, что она изображала