Белый странник. Николай Прохоров

всех к столу и накорми детей.

      Все это Кирилл сказал таким будничным тоном, что дети опешили еще более: у стар- шей девочки налились слезами глаза, она едва сдерживала их, если и были какие-то со- мнения у нее, то Кирилл только что их развеял, как солнечный свет растворял утренний туман. Она неуверенно шагнула вперед по направлению к Кириллу, а младшие девчонки, как ужаленные, подбежали к нему и уселись по обеим сторонам от него. Только мальчишка, полный мужского достоинства, не спеша подошел к своему отцу и, немного по- колебавшись, сел по правую руку от него.

      Нилея села по левую, но к еде никто не прикасался, все чего-то ждали.

      Ну давайте кушать, что ли, – с улыбкой сказал Кирилл и потянулся к столу, дети его опередили, они ели и улыбались, младшие старались заглянуть в глаза Кириллу, Скифид улыбался, глядя на все это, а дети, казалось, даже забыли про свою прошлую жизнь, которая закончилась неполный час назад. Потом Скифид разошелся не на шутку: он начал дурачиться за столом, что немало позабавило детей, они смеялись, не стесняясь, громко и весело. Да и как можно не смеяться, когда взрослый мужчина ведет себя, как избалованный ребенок. То он ел так, что еда разлеталась во все стороны, то подбрасывал куски мяса вверх и ловил ртом. Из этого мало что получалось, но когда получалось, то Скифид так причмокивал, как будто он совершил самый героический подвиг. Дети смеялись от души, размахивали руками, и в этот момент кусок мяса из руки Ании вылетел и попал Скифиду на грудь. Мясо осталось лежать на груди замершего Скифида, в шатре воцарилась оглушительная тишина, даже охранники на улице повернули головы в сторону шатра, не зная, чего ожидать.

      Ания смотрела на караванщика широко раскрытыми глазами, полными ужаса. Все ждали. Скифид с серьезным видом приподнялся, налил в кубок воды, потом резким движением плеснул в девчонку, от неожиданности происходящего у ребенка захватило дух, и она замерла с открытым ртом и с не менее открытыми глазами. Кирилл тоже налил воды в свой кубок и спокойно подал дочке, та, недоумевая от того, что ей предложили, кубок приняла, немного подумав, глядя на воду в кубке, потом поглядела в лицо отца. Тот ей кивнул, одобряя ее решение, и плеснула воду в лицо Скифида. Тот сделал глубокий вдох и выдох, разбрызгивая воду на всех, делясь ею с каждым, и засмеялся так, как не смеялся, казалось, никогда. Дети взорвались звонким смехом – это была победа над страхом, который сжимал их сердца всю их жизнь. В шатре так смеялись взрослые и дети, что все в караване невольно нет-нет да и посмотрят на шатер, где веселился народ. Веселые и довольные мужчины вышли из шатра и пошли в сторону клеток с рабами. Вслед за ними вышли дети. Кирилл взял младшую Манилу на руки и в окружении своих детей пошел к рабам, они шли вдоль клеток с рабами, и все рабы глядели на них, как на совсем других людей, как будто они только что спустились с небес, а не вышли из клетки для рабов. Никто из рабов не выронил ни слова, просто смотрели, и взгляды эти красноречивее слов были.

      Кирилл дал старшей дочке кошель с деньгами и она несла его широко раскрытым, младшие дети раздали медные монеты каждому рабу, вкладывая в