Легенды Соединённого Королевства. Величие Света. Владимир Игоревич Ашихмин

нет живорезов, выбрался из ложбинки и кинул Кампри о землю. Он завибрировал, задёргался и явил передо мной Юнивайна. Спустя десять секунд я уже нёсся по обворожительному, кутающемуся в шали опасности, Великому Лесу. Призрачный конь скакал не так быстро как вчера (всего лишь со скоростью беркута), и поэтому я, худо–бедно привыкший к постоянному мельканию листьев и веток над головой, наслаждался совершенством и чарующим колоритом, который чаща щедро преподносила к моим широко открытым глазам. Причудливые изгибы корневищ, прорастающие цветы, ледяные ручьи, бегущие только по им одним известным маршрутам, тени, тени, тут и там неуловимым веретеном увивающиеся по древним деревянным гигантам изумрудные пятна мха и вечнозелёного плюща, эти и иные природные картины наполняли меня отрадой.

      Трясясь на спине Юнивайна (с периодическими, недолгими привалами), я, избавленный от неминуемых стычек с живорезами, предавался отвлечённым размышлениям о занятных случайностях, которые изредка прорываются через плотное покрывало предвзятости и наволочку предсказуемости. Есть Зло, и есть Добро, есть красота, и есть уродство, но эти величины не всегда соответствуют своим стандартам. Примерами тому могут послужить мои недавние знакомства. Так Брубор – лесной неприглядный огр, выигравший в карты у дриады Нифиль её Красный Камень, оказался приятным малым, а вот благоухающая юностью Эмириус Клайн – сосуд–хранитель самого Ураха, амбициями выжгла своё нутро чуть более, чем полностью. Иногда угадать, кого Судьба поставила перед тобой, просто невозможно. Засим в таких случаях надо довериться своим внутренним мироощущениям. Однако, как показывает практика, они тоже далеко не всегда могут достойно проанализировать то, что хоронится за внешним покровом. Комодриан – жрец Нальда поддавшийся как ликантропической, так и владетельной страсти – наглядный образчик двуличия, и занятной случайностью тут и не пахнет. Заговорив мне зубы и втёршись в доверие, Комодриан продемонстрировал мне всю суть своей испорченности, которая, увы, не такая уж редкая гостья у очагов наших человеческих душ.

      Совсем «иной коленкор» представляли собой сгинувшие в тёмных веках эльфы. Некогда проживающие в сверкающем Тумиль’Инламэ, мистическом городе–дереве, когда–то произрастающем в дремучих кущах Великого Леса, они, в отличие от их недолговечных соседей, превыше всего ценили искренность и порядочность. Для эльфа поступить «неправильно», «превратно» и подло было прямо–таки немыслимо. Верные своим идеалам чести, они, более всего почитающие откровенность и непорочность, с достоинством несли титул самого высоконравственного народа всех Королевств. Однако если же принять к рассмотрению прочие племена, ныне обитающие с нами бок о бок, мы увидим, что и они обладают рядом положительных, вошедших в притчи, морально–этических специфичностей, ставящих их пусть и не на одну «доску» с эльфами, но как минимум где–то поблизости. Из–за географической смежности Железных Гор и Соединённого Королевства,