Капитан и Ледокол. Станислав Гольдфарб

вновь ухватился за него, словно боялся, что отберут.

      – Ну что, господин Ледокол, будем зимовать!

      …Эвакуация прошла буднично. Словно это было очередное плановое учение, и люди давным-давно готовились к такому происшествию.

      Прощались скоро. Своим ходом предстояло пройти не один десяток километров по байкальскому льду. Эти дойдут без потерь – люди опытные, много местных.

      Обнялись со старпомом. Капитан махнул всем рукой на прощание и поднялся на свой Ледокол.

      …Стояла непривычная для него тишина. До сего момента жизнь проходило под шум работающих машин, скрип лебедок, звон якорных цепей, склянок. Сюда добавлялись человеческие голоса, шум воды…

      К отсутствию всего этого нужно было привыкнуть. Испытание тишиной – дело нешуточное. Она настораживала и даже немножко пугала своей пустотой. В голове был полный сумбур, все стало неясным, привычный порядок жизни оказался порушенным в миг.

      Обычно, чтобы как-то сосредоточиться и собраться с мыслями, Капитан брал книгу или газету. Держа текст перед глазами и пытаясь осознать значения этого множества слов, он переключался на них, вникая в содержание и суть, искал смыслы и всегда пытался поставить себя в центр той или иной прочитанной истории. Как поступил бы в ней он сам? Чтение его успокаивало, размягчало, что ли, а в голове все как-то упорядочивалось. Строчки в итоге переключали на себя и заставляли отвлечься от внешнего напряжения.

      …В каюте давно уже не было свежих газет, только те, что захватил с собой в этот последний северный рейс. Вытащил из стопки первую попавшуюся. В глаза бросился заголовок: «Обеспечить выполнение плана великих работ».

      – Раньше так не писали, – подумал Капитан. – Раньше все становилось понятно из заголовка. Сейчас сплошные призывы, приказы, требования.

      Вновь вернулся к заголовку «Обеспечить выполнение плана великих работ».

      Ниже шрифтом чуть помельче в скобочках стояло: «Статья о речи товарища Рудзутака».

      – Красивая фамилия, звучная. Рудзутак, Рудзутак, так и так, так и так… Важная шишка, старый большевик из ленинского круга.

      Пробежал материал «наискосок», понял: речь идет о транспорте.

      Капитан представил себе, как товарищ Рудзутак, прознав о том, что флагман байкальского флота сидит на мели, в то время когда вся страна борется за выполнение героических планов, сурово смотрит на него и молчит. Но Капитану отлично известно, скрывается за этим молчанием и о чем думает товарищ Рудзутак. Он привстанет со своего кресла, сожмет кулаки, словно его ждет бой и чуть устало, сосредоточенно и тихо произнесет:

      – Как же так, товарищ! Как же так! Ведь и без того наш транспорт – слабое место в хозяйственном плане текущего года! А вы допустили, чтобы такое судно село на мель!

      Тут же вспомнилось, что незадолго до выхода в этот злополучный рейс все экипажи Госпара собрали в актовом зале клуба речников. Накануне главная газета страны опубликовала речь товарища Рудзутака. (Ну надо же, какое совпадение. И там Рудзутак,