Побег стрелка Шарпа. Ярость стрелка Шарпа. Бернард Корнуэлл

и 52-го собирали раненых, почти исключительно французов, и относили их к мельнице, откуда выживших должны были отвезти на подводах в монастырь, где ожидали костоправы.

      – Если завтра будет хорошая погода, – продолжал лейтенант, – мы надеемся сыграть в крикет. Вы, мсье, когда-нибудь видели, как играют в крикет?

      – Крикет? – Француз растерянно посмотрел на красномундирника.

      – Да, мы собираемся сыграть, если погода или война не помешает.

      – Никогда в жизни не видел крикета.

      – Когда попадете на небеса – надеюсь, это время наступит нескоро, – вы будете каждый день играть в крикет.

      Южнее вдруг послышалась стрельба. Стреляли, похоже, британцы – быстро и четко, но на самом деле то были португальцы, охранявшие хребет справа от пехотной дивизии. Меньшая из французских колонн, вознамерившись подкрепить успех двух других, прошедших через Сулу, свернула от деревни и попала к глубокому, поросшему лесом оврагу. Строй рассыпался, и каждый выбирался поодиночке, а когда все вышли на склон, то увидели перед собой португальцев. Не красномундирников. Колонна имела численное превосходство, и к тому же французы не боялись португальцев, которых били в прошлом. Решив, что впереди легкая победа, они атаковали презренного врага, а противник вдруг встретил их залповым огнем. Как оказалось, португальский механизм смерти работал не хуже британского. Накрытые с трех сторон французы обнаружили, что презренный враг не оставляет им иного выхода, кроме как спасаться отступлением. И последняя колонна с позором бежала, разбитая людьми, сражавшимися за родину, а на хребте не осталось ни одного француза, за исключением убитых, раненых и пленных. В винограде, плача, умирал барабанщик. Ему было одиннадцать, и он получил пулю в легкие. Его отец, сержант, лежал в двадцати шагах от него, и птица выклевывала ему глаза. Теперь, когда пушки умолкли, черные пернатые слетались на пир.

      Над холмом курился дымок. Орудия остыли. Люди передавали бутылки с водой.

      Французы вернулись в долину.

      – К северу от хребта есть дорога, – напомнил Массена адъютант.

      Маршал не ответил. Он смотрел на то, что осталось от его атакующих колонн. Разбиты все. Разгромлены.

      И враг, скрывшись за хребтом, ждал от него еще одной попытки.

      – Помнишь мисс Сэвидж? – спросил Виченте.

      Они с Шарпом сидели на краю холма, глядя сверху на разбитых французов.

      – Мисс Сэвидж? Кейт? Конечно, я ее помню. Интересно было бы узнать, что с ней сталось.

      – Она вышла замуж… за меня, – сообщил Виченте, расплываясь в глуповатой улыбке.

      – Боже! – Подумав, Шарп решил, что ответ прозвучал довольно грубо, и добавил: – Ты молодец.

      – Я даже сбрил усы. Как ты и советовал. И она согласилась.

      – Не понимаю тех, кто носит усы. Целоваться с сапожной щеткой и то приятнее.

      – У нас уже ребенок, – продолжал Виченте. – Девочка.

      – Быстро ж ты сработал!

      – Мы очень счастливы.

      – Рад