Берлин, Александрплац. Альфред Дёблин

нам приходится спасовать.

      Мы пользуемся для передачи донесений кой-какими результатами опытов Генриха Герца[273], который жил в Карлсруэ, рано умер и, по крайней мере на фотографии в Мюнхенском музее графики, носил окладистую бороду. Мы посылаем радиограммы. Мы получаем на больших станциях переменные токи высокой частоты. При помощи колебательного контура мы вызываем электрические волны. Колебания распространяются сферически. А затем там есть еще катодная лампа и микрофон, мембрана которого колеблется то чаще, то реже, и таким образом получается звук точь-в-точь такой, какой поступил перед тем в аппарат[274], это поразительно, утонченно, каверзно. Восхищаться этим едва ли возможно; эта штука действует – вот и все!

      То ли дело сигнализирующий смоляной факел при возвращении Агамемнона.

      Он горит, он пылает, в каждое мгновенье, в каждом месте он чувствует, он возвещает: Агамемнон возвращается! – и все вокруг ликует. Тысячи людей воспламеняются в каждом месте: Агамемнон возвращается! И вот их уже десять тысяч, а по ту сторону залива – сто тысяч.

      Однако вернемся к сути дела. Агамемнон у себя дома[275]. Но тут получается уж что-то совсем иное. Клитемнестра, заполучив мужа обратно, предлагает ему выкупаться. В ту же минуту обнаруживается, что она – невероятная дрянь. Она набрасывает на него в воде рыбачью сеть, так что он не в состоянии пошевельнуться, а в руках у нее топор, который она захватила с собой будто для того, чтоб наколоть дров. Муж хрипит: «Горе мне, я погиб!»[276] Люди спрашивают: «Кто это там себя оплакивает?»[277] А он: «Горе мне, горе мне!» Но античная женщина-зверь убивает его, не дрогнув бровью, а потом еще и похваляется: «Покончила я с ним; рыбачьей сетью опутала его я и дважды нанесла удары. Когда ж, вздохнув два раза, вытянулся он, последним, третьим я ударом отправила его в Гадес»[278]. Старейшины огорчены, но все же находят подходящий для данного случая ответ: «Восхищены мы смелостью твоих речей»[279]. Так вот какова была та античная женщина-зверь, которая, вследствие супружеских утех с Агамемноном, родила мальчика, нареченного при появлении на свет Орестом. Впоследствии она была убита этим плодом вышеупомянутых утех, а убийцу терзают за это эринии.

      Совершенно иначе обстоит дело с Францем Биберкопфом. Не прошло и пяти недель, как его Ида умерла в Фридрихсхайнской больнице от сложного перелома ребер с повреждением плевры и легкого и последовавших затем эмпиемы плевры[280] и воспаления легкого, боже мой, температура не понижается, Ида, на кого ты похожа, поглядись в зеркало, боже мой, ей приходит конец, каюк, крышка. Ну, произвели вскрытие, а затем зарыли ее в землю на Ландсбергераллее[281], на три метра вглубь. Умерла она с ненавистью к Францу, а его неистовая злоба к ней не укротилась даже и после ее смерти, потому что ее новый друг, бреславлец, навещал ее в больнице. Теперь она лежит под землею[282] уже пять лет, вытянувшись на спине, и доски гроба уже прогнили, а сама она растекается жижею, она, которая когда-то танцевала

273

Генрих Герц (1857–1894) – немецкий физик. Экспериментальным путем доказал существование электромагнитных волн. Подтвердил тождественность основных свойств электромагнитных и световых волн.

274

Мы посылаем радиограммы ~ поступил перед тем в аппарат. – Еще одна искаженная цитата из учебника по физике (см. примеч. 173). Радиотехника была одним из хобби Дёблина, что отразили многочисленные фотографии писателя.

275

Агамемнон у себя дома. – Далее возобновляется пересказ событий трагедии Эсхила «Агамемнон».

276

«Горе мне, я погиб!» – Эсхил. Агамемнон. 1344; ср. в переводе С. Апта: «Еще один удар! О горе, горе мне!»

277

«Кто это там себя оплакивает?» – Там же. 1343 (реплика хора); ср. в переводе С. Апта: «Тише! Кто-то стонет, кто-то насмерть поражен!»

278

«Покончила я с ним… третьим я ударом отправила его в Гадес». – Там же. 1380; ср. в переводе С. Апта:

Ударила его я дважды. Дважды вскрикнул онИ рухнул наземь. И уже лежавшему —В честь Зевса Подземельного, спасителяДуш мертвецов, – я третий нанесла удар. (1383–1386)

279

«Восхищены мы смелостью твоих речей». – Там же. 1398; ср. в переводе С. Апта: «Дивимся мы речам твоим и наглости».

280

Эмпиема плевры – скопление гноя в плевральной полости.

281

Ландсбергераллее – проспект на северо-востоке Берлина; рядом с Ландсбергераллее находилось одно из самых больших кладбищ города.

282

Теперь она лежит под землею… – Рассказывая историю Иды, а затем Мици, Дёблин использует типичный для средневековой и барочной литературы и иконографии мотив vanitas – скоротечности, бренности всего сущего, связанный с образом «безжалостной смерти», разрушающей преходящую плотскую красоту. Вообще, в романе возникают почти все известные в европейской культуре образы смерти: смерть-победитель (mors triumphans), пляска смерти (Todestanz), «безжалостная смерть» из народной песни о смерти и девушке и т. д.