Тысячу раз «да». Рони Лорен

нанося под рубашку еще один слой дезодоранта. Татуировка в виде змеи вдоль его бока затанцевала от движений. – Зачем?

      – Да, – сказала Моник, вытаскивая свою фирменную красную помаду, которая подарила ей прозвище Моник Ротик. – А как насчет эфемерной природы импровизации? Только те, кто здесь, могут это увидеть, и это шоу больше никогда не повторится?

      Она произнесла это таким жутким тоном, что Джаспер фыркнул. Он стянул с себя рубашку.

      – Я знаю, что говорил это раньше, но я подумал, что это может быть хорошим способом поднять шумиху, привлечь больше людей на шоу. Мы не используем социальные сети. Бо́льшая аудитория могла бы дать нам шанс подняться на новый уровень и выбраться отсюда.

      – «Хитрая ящерица» недостаточно хороша для тебя, мистер Голливуд? – насмешливым тоном поинтересовалась Даника.

      Джаспер вытащил из сумки свежую футболку и натянул ее через голову. Ну, хоть что-то, что не пропахло кофе.

      – Ну, я в курсе, что переодевание рядом с ящиком «Егермейстера» – это чертовски гламурно, но, может быть, есть что-то немного бо́льшее.

      Когда его голова высунулась из футболки, на него уставились шесть пар глаз.

      Он скосил взгляд, убеждаясь, что не надел футболку с большим пятном кетчупа или чего-то в этом духе.

      – Что?

      Черч прищурился.

      – Что ты задумал? Пытаешься привлечь агента или что-то в этом роде?

      Джаспер нахмурился.

      – Дело не во мне. Это делается для того, чтобы продвигать всех нас. Шоу.

      – Угу, – сказала Лия. Ее ровный тон говорил сам за себя.

      Он вздохнул. Было обидно, что они все еще подозревали, что он в нескольких шагах от того, чтобы снова их бросить, но он заслужил этот скептицизм.

      – Так могу я снимать или нет?

      Моник приподняла темную бровь и положила руку на бедро, приняв позу «Я готова к съемке крупным планом».

      – Меня это устраивает. Перед камерой я выгляжу потрясающе.

      Джаспер вытянул руку, случайно задев коробку с маргариновой смесью. Острая боль в боку все еще пульсировала.

      – А остальные?

      Барри встал. Он выглядел чопорно и официально, что и принесло ему прозвище «Барри из отдела кадров». Он поднял руку.

      – Те, кто за, поднимите руку.

      После нескольких произнесенных под нос комментариев руки подняли все.

      – Спасибо, – наконец сказал Джаспер. – Позволь те, я передам камеру Билли, чтобы он настроил ее. Я сей час вернусь.

      Когда он вернулся, несколько человек в труппе одарили его взглядами, которые говорили, что разговор определенно не закончен, но спорить со временем было бесполезно. Они собрались в коридоре и образовали круг. Он слышал звон бокалов и приглушенный разговор в баре. В жилах начал гудеть ток, прогоняя облако, нависшее над их разговором и всем днем. Это было то, ради чего он жил. Он протянул руку внутрь круга, и они положили свои руки сверху.

      Независимо от того, какие проблемы были у них друг с другом в тот или иной вечер, он знал, что,