Между мирами. Том 3. Андрей Валерьевич Степанов

юнец обещает помалкивать.

      – Дитер, – начал полицейский и запнулся. – Видишь ли…

      – Вижу. Ты всегда так говоришь, когда дела плохи или когда требуешь больше денег. Так же ты говорил, когда я попросил тебя разузнать про взорванный автомобиль. Тебя кто-то перекупил? Кто-то хочет выжать меня из моего района?

      – В догадливости тебе не откажешь, – Коняев поднял чашку, держа ее обеими ладонями.

      – Это не догадливость, все как на ладони, – процедил Дитер. – Скажи мне, кто писал эти записки, и кто прирезал Карла? Ты должен знать.

      – Знаю, – полицейский даже не стал отрицать. – Знаю, но, прости, не могу тебе сказать. Я не в том положении. К тому же, ты со свидетелем.

      – А я думал, что насчет меня тоже есть какие-нибудь распоряжения, – произнес я. – Разве нет?

      – Тебя? – Коняев нахмурился. – Нет.

      – Странно, – продолжил я. – Потому что, знаешь ли, по тому же вопросу, как и к Дитеру, ко мне вчера прицепился один тип. Предлагал проехать с ним. Но я отказался. Мало ли извращенцы тут какие водятся. И я вот что подумал – может быть, тот же тип попросил тебя сегодня прийти сюда?

      – Тише, – произнес полицейский одними губами, чуть опустив чашку. – Тише, за мной наверняка следят.

      – Нам стоит принять вид более испуганный? – я откусил булочку, оценив ее необычно приятный вкус. – Слушай, может и правда заглядывать сюда почаще?

      – Просто не паясничай

      – Так расскажи нам все, что тебе известно, Модест, – попросил Дитер. – Даже если тебе заплатили, это не повод так легко забывать старых друзей.

      – Узнаю тебя, – хмыкнул полицейский. – Как только тебя зажимают в угол, ты сразу начинаешь скулить.

      – Я был готов тебя простить, – лицо немца стало каменным, – ровно до этих слов.

      – Хватит, – полицейский расслабился, – одни только слова. Хватит! Сейчас пойдете со мной, а потом…

      – Мы не пойдем с тобой, – перебил я Коняева. – До тех пор, пока ты не расскажешь нам все, что знаешь.

      – С чего бы мне рассказывать? Да еще и тебе?

      Мы с Дитером переглянулись и поняли друг друга без слов. Коняев перестал быть человеком ростовщика и обратной дороги в теплое гнездышко ему больше не было.

      – Потому что я даю тебе выбор, – медленно проговорил я, стараясь, чтобы до начальника портовой полиции дошло каждое слово. – Ты можешь сделать так, как просят тебя: привести нас и сдать заказчику. Вероятно, мы закончим, как граф Апраксин.

      – Не знаю про графа ничего, – тут же отозвался Коняев.

      – Даже если нет – всего одно слово может закончить твою карьеру и лишить тебя твоей пенсии. В лучшем случае. А в худшем – небольшое политическое дело обеспечит тебя тесной камерой до конца твоих дней.

      – П-политическое? – недоверчиво спросил Коняев и я понял, что попал в десятку.

      – Ты же знаешь, кто я. Простые люди дополнительные паспорта не просят, – добил я его окончательно. – Мне продолжать? Или ты и сам понимаешь, что как только мы выйдем отсюда не по своей воле,