Лисий капкан. Елена Попова

и улыбаться прохожим. Любила дарить хорошее настроение людям. В кафе оставлять чаевые, не забирать сдачу в такси, придержать дверь соседям, помочь какой-нибудь бабуле прочесть ценники на продуктах, перевести через дорогу школьника, положить пару сотен в ящики для пожертвований. Хотела стать самым лучшим хирургом, лечить людей, чтобы они жили и радовались этой жизни! Замечала всё вокруг и никогда не проходила мимо чужой беды. Господи, и всё это пропало… Я перестала замечать тех, кому нужна помощь. Прохожу пешеходный переход быстро, не дожидаясь школьников или стариков. Больше не хочу становиться врачом, ведь без желания спасти жизнь я ее не спасу… Я хочу спасти себя. Похоронить Сокола, а вместе с ним и прошлое.

* * *

      Я знала, что сегодня занятия начнутся в восемь утра и у меня, и у Сокола. Из дома решила выйти пораньше и подождать его у своего подъезда, а когда выйдет, я как бы невзначай пойду к своей машине. И тогда он узнает, что я его соседка.

      Быстренько заправила диван, умылась, выпила кофе с грецкими орешками, накрасилась, надела строгое черное платье с высоким воротом, убрала волосы в хвост, запрыгнула в ботильоны и выскочила на улицу. И застыла на крыльце, опустив руки.

      – Уехал… – прошептала я расстроенно, заметив, что по соседству с моей малышкой стоял другой автомобиль.

      Так как Рита осталась вчера ночевать на даче, я не стала за ней заезжать, но дождалась ее у входа в универ. Она была бледная и лохматая, а пока шла до крыльца от машины Цыпы, зевнула раз десять, не меньше.

      – Привет, – снова зевнула она. – Как настроение?

      – У меня отличное. А вот у тебя, вижу, не очень…

      – Это ты мягко сказала. Я сегодня вообще глаз не сомкнула. Алёнка с брательником та-а-акое устроили ночью!..

      – Поругались? – я очень хорошо притворилась, что удивлена.

      – Расстались! – воскликнула Рита. – Прикинь, как только вчера все разъехались, мы с Алёнкой уложили спасть Оксанку в родительской комнате, прибрали дом и разошлись по комнатам. А через пять минут слышу дикий ор из Саниной комнаты. И грохот такой, словно там кидают мебель об стены. Я выбегаю в коридор, навстречу уже несется Оксана, мы с ней влетаем в комнату брата, а там Алёнка какими-то черными кружевными стрингами машет и орет как резаная: «Кто она? С кем ты кувыркался, пока я на семинар ездила?» Саня стоял глазами хлопал, не сознавался, а Алёнка колотила его, кричала до потери голоса, потом еще и эти стринги в него кинула. Стала быстро бегать по комнате и собирать в сумку свою косметику и еще кое-какие вещи. Оксана бросилась ее успокаивать, Саня кричал, что не изменял и не знает, откуда взялись эти трусы. Ой, ужас, в общем! – закатила глаза Ритка. – А потом Алёнка еще и серьги нашла на комоде. Серебристые такие, в виде крыла, и тоже не Алёнкины! Я даже сама не поняла, когда он успел-то? Было пару раз, конечно, когда он на дачу ездил огурцы снимать. Так, наверное, не только огурцы снял, а еще и даму какую-то, – пожала плечами Рита.

      Что ж, серьги мне, конечно, жаль, любимые были, но внутри я всё равно ликовала: один-один, Цыпа.

* * *

      И тут меня словно молнией