Ритмы дьявола. Сьюзен Рэй МакКлайн

ни к чему хорошему.

      Студенты зашептались, и кто-то хихикнул. Вероятно, мне уже приписывали несколько интересных прозвищ. Кессади развернулась к смеющейся парочке позади нас и сказала что-то оскорбительное. Я не разбирала ее слов, потому что утопала в своих мыслях и глядела на Эндела. Он возобновил рисование схем, изредка оборачиваясь на меня, будто бы хотел что-то сказать или получить в нос.

      Что ему нужно? Извинения? Он ведь знает, что не получит их.

      – Слушай, – прошипела Кессади, вынув еще один шоколадный батончик, – ты можешь переписать всю мою лекцию, если хочешь. И не говори спасибо!

      Я жевала губу, раздумывая над ее предложением. Грехи не помогают просто так. Везде есть свой умысел.

      – Хм. Подумаю.

      – Я могу отвернуться, а ты заберешь мою тетрадь.

      Я подняла бровь, взглянув в ее огромные глаза.

      – Для чего?

      – Ну, чтобы создать впечатление, что ты сама ее забрала! И получится, что я тебе даже не предлагала списать, ведь так?

      – Я Гордыня, а не больная. И вообще, прекрати порхать надо мной.

      Кессади отломила кусочек батончика и сунула в рот. Она казалась задумавшейся, пока не дожевала.

      – Ладно. А хочешь, расскажу последние новости?

      Я потерла виски. Эта девушка сведет меня с ума.

      – Что? О чем ты?

      – Сегодня в кафетерий завезут просроченную еду с Примитивного, представляешь? Просрочка всего на пару дней!

      – Ммм.

      – А еще вчера черти загрызли первокурсницу.

      – Досадно.

      – С тобой так интересно разговаривать! – воодушевленно сказала Кессади и заговорщицки пригнулась ко мне. – Для своих я – Кес. Это сокращенно! Можешь звать меня так. А Фрэй – это тоже сокращение?

      Я сконфуженно улыбнулась, затягивая с ответом. Когда я родилась, Дьявол дал мне имя, которое звучало как тысячи острейших осколков, брошенных на каменный помост. Оно всегда крутилось в моей голове, словно желало разъесть мозг и проникнуть в самое сердце, но я никогда не произносила его. Другим же Грехам Люцифер не давал имен: они придумывали их сами. Чаще всего заимствовали у Примитивного мира, чтобы не отличаться от людей. Мне же пришлось взять второе имя, дабы не отличаться от Грехов. Я никому и никогда не говорила, как меня зовут на самом деле. Это имя, сотканное из ужаса и тьмы, знал только Создатель.

      Я повернулась к Кессади, поджав губы.

      – Фрэй – мое полное имя. Без сокращений.

      – Красивое! – прошипела она и уткнулась в тетрадь, когда профессор Эндел обернулся на класс. – А вот я никак не могу подобрать фамилию… Она вообще нужна, как думаешь? Здесь половина Грехов даже без имен! Но есть и те, кто придумывает себе прозвища – слышала о таких? Фрэй?

      – Слушай, – не выдержала я, пытаясь не смять единственную тетрадь в порыве гнева, – я бы хотела учиться, а не слушать твою болтовню. По крайней мере на паре.

      – Прости-прости! – залепетала она, и профессор вновь обернулся.

      Но теперь все его внимание