Миф о женщине. Александр Нартов

чувства чашей-тишиной…

      Застыв в оцепенелом оцепленьи,

      Покрыв бумагу частою тесьмой,

      Текла строка. И сделалось теплей мне,

      Держа в руках из Верности письмо…

      Перекрёсток

      Октябрь – безлюдный перекрёсток

      Зимы и осени цветной,

      Той, что так незаметно, просто

      Рябиновое пьёт вино.

      Уже та ночь дождём стучала,

      Взгляд в пустоту был устремлён.

      И двое встретились случайно

      На перекрёстке двух времён.

      Мы были близкими по крови,

      На первом тающем снегу

      Мне ничего не надо, кроме

      Глубоких глаз, волос и губ.

      И грелись от холодной дрожи,

      Мы двое, в страсть святую мчась.

      А может, не случайно всё же

      Те двое встретились сейчас?

      Деревья в молнии прогнулись

      От снега или от ветров,

      И оторвался в ночь в пургу лист

      Искрой последней от костров.

      Зима. Уже другое утро.

      Всё за окном – не как вчера.

      За четверть уходящих суток

      Уже ни следа от костра.

      Вино всё выпито похоже,

      На ягоды снега легли…

      И было утро, свет в прихожей —

      Очаг в тумане зимней мглы.

      Такой сюжет, увы, извечен.

      Но для двоих тех не затих

      Октябрь, дождь, вино и вечер,

      И перекрёсток взглядов их.

      Я увидел её…

      Я увидел её в этот странный и тёплый октябрь

      В окруженьи подруг и, наверно, каких-то забот.

      Что мешало тогда мне сказать ей два слова хотя бы,

      Подойти, все дела и проблемы отправив за борт?

      Может, глупо приняв это всё просто за увлеченье,

      Я ошибку свою осознал слишком поздно теперь?

      Не придавши тогда этой встрече большого значенья,

      Предпочёл, всё, что было тогда, просто перетерпеть.

      Я влюбился в неё как-то странно, легко и бездумно,

      Во вселенную глаз и в волос переливчатых смоль,

      В эти крылья бровей, поднимавшихся к чёлке бесшумно,

      В светлый пояс, стянувший её стан прямой.

      Может быть, не хватило мне слов, чтобы сделать своею

      Эту хрупкую розу с глазами ночной глубины?

      Или просто любовь подвергая привычно сомненью,

      Не заметил, что были мы с нею всерьёз влюблены?

      Я подался за ней, ощущая мотивы дыханья,

      И уже подбирал к её песне стихи и слова.

      Впрочем, стоит ли после всего мне искать оправданья?

      Ведь любая причина сейчас неуместно слаба.

      И, скользнув своим взглядом красивым ко мне мимолётно,

      Все надежды, попытки и чувства нещадно круша,

      Облачилась в октябрь, вдруг ставший внезапно холодным,

      Повернулась, слегка улыбнувшись, и молча ушла.

      Случайная

      Всё могло по-другому сложиться тогда,

      Но разлился закатный коралл.

      Всё могло быть иначе, как – не угадать,

      Но повис в небе