Надя и Марея. Диана Юнкевич

хороший, госпожа Долиника считает его умным и порядочным человеком, – шептала себе Надя, когда ей было особенно страшно.

      Выйдя из уютного, теплого дома, они сразу окунулись в нечто чужеродное, дикое, давящее, неподвластное человеческому разуму, в то, что телу несет болезненное оцепенение, а духу – смертельный ужас. На Надю насел тягостный, утомительный страх, он парализовал ее тело, в голову медленно, до боли противно вползала черная густая пустота. Надя пытливо, с усилием воли, которой почти не осталось, посмотрела на Даворуса, но не смогла произнести ни единого слова. Даворус неожиданно схватил Надю за талию и быстро затащил за угол, Верный забежал следом.

      – Фу-у, успели! – буркнул Даворус себе под нос, плотно прижал указательный палец к губам, сурово посмотрел на Надю. Та стояла как вкопанная, сердце ушло в пятки и не хотело оттуда выбираться. Они успели слиться с мрачными стенами домов. Как раз в то самое время мимо пролетали два мертвеца в обтрепанных грязных платьях, от них несло протухшими яйцами. Надя заткнула нос, чтобы не чихнуть или не раскашляться.

      – Смотри, окна светятся… – Мертвец пренебрежительно показал на дом Даворуса, указывая почти в то самое место, где стояли Надя, Даворус и Верный. Надя перестала дышать. Она еле заметно сделала знак Верному, умный пес разом все понял и вжался в землю.

      Второй мертвец недовольно скривил разбитый череп.

      – Ерунда какая-то, там женщина одинокая живет, я этот дом хорошо знаю. Сидит часами напротив печного огня, в огонь уставится и как ненормальная рыдает… Я раньше часто туда залетал, а потом надоело. Там уже давно ничего не меняется. Хочешь, слетай посмотри, а я здесь тебя подожду. – Он махнул костлявой рукой.

      Мертвецы свернули за угол и больше не возвращались.

      Даворус с Надей и Верным, как три невидимые тени, бесшумно пробирались сквозь мрачный город, переполненный нездешним ужасом. Сзади они услышали громогласный раскатистый бас, следом за ним послышался жуткий, пронизывающий душу хохот.

      – Он так и говорит мне, – раскатывался гулкий бас. – Продай мне жизнь, я тебе все отдам, а я ему отвечаю, мол, не хочу, чтобы ты жил, и со всего маху как тресну по голове. А он мне крест протягивает золотой с камнем зеленым. Ну на кой мне твой крест нужен – хохочу. Он рухнул в грязь, как подкошенный, крест рядом с ним до сих пор валяется.

      Над Даворусом, Надей, Верным вихрем пронесся пугающий дьявольский хохот, Надя даже пригнулась к земле, еще крепче сжала в руке мамину брошь.

      – Твари бездушные, над крестом хохочат! А он людей от напастий защищает! – Тихо, почти неслышно бурчала себе под нос возмущенная Надя.

      – Ты чего бубнишь? Тихо! Любой неверный шаг – и нам кирдык! – Резко прошептал Даворус и сжал крепче Надину руку.

      Беглецы, переждав патруль очередных черных тварей, продвигались все дальше и дальше к окраине города, то вжимаясь в стены домов, то прячась в жутких опасных развалинах еще недавно величайшей красоты храмов, то на время забегая в проемы под мосты и там пережидая опасность.

      – Люди