Кудеса для Евы. Елена Ликина

заворчала и скрутилась в клубок, закатилась куда-то в угол.

      Баба Оня быстро выключила свет, пояснила досадуя:

      – Нечистый кумоху принёс! Не смотри в глаза-то! Зажмурься!

      Задёрнув поплотнее занавеску, прихватила мисочку с водой, поставила у порога.

      – Это чтобы кикуня её зов не услышала. Иначе не сможет противиться, отворит двери.

      – Что ей сделается, кикуне твоей. В щёлочку забилась и сидит. – пробурчала Матрёша. – А я-то хороша! Совсем забылась, разгорелись глаза на пирожки. Как теперь к себе пойду через ту кумоху?

      Кумоха всё не отставала, продолжала скрестись да жалостно постанывать – проситься в дом. Звуки шли отовсюду. Еве казалось, что кто-то топочет по крыше, простукивает стены, легонечко тарабанит в окно.

      – Ишь, разошлась как! – вздохнула Оня. – Придётся потревожить суседушку, пойду-ка в кладовую, попрошу помочь.

      – Из-за неё всё! – Матрёша погрозила Еве. – Жили себе спокойно. Так нет, принесла нелёгкая.

      – Я же не специально! – сжалась на стуле Ева. – Не собиралась я в вашу деревню. Очень надо!

      – Собиралась или нет, всё едино. Из-за тебя кумоха приковыляла. По следам нашла да по рассказу смутьи. Чует слабину твою, вот и лезет наудачу.

      – Не нападай на девочку, Матрёш. Она и так испереживалась вся. – баба Оня вынесла из кладовой берёзовый веник. Обмахнула им окошко да проговорила разом. – Суседушко-дедушко, разберись с гостьей незваной, отвадь кумоху от нашего порога!

      После распахнула оконную створку, вытолкнула веник на улицу.

      И сразу затихла кумоха! Унялись все скрипы, смолкли звуки и шепотки. Только и проявились на нетронутом снегу следочки птичьи, спешащие прочь. Веник летал и кружил над ними. То опускаясь, то взмывая вверх, охаживал невидимую кумоху по спине.

      – Свезло тебе с домовым, – Матрёша завистливо вздохнула.

      – Я с добром к нему, а он ко мне – с пониманием, – улыбнулась бабка и захлопнула окно. – Ух, и напустили морозцу. Надо печку проверить, подкинуть дров.

      Тут же выкатилась кикуня, принялась шерудить возле печи.

      – Пойдем, деточка, – бабка приобняла затихшую Еву. – Я тебя спать уложу. На хороший сон наговор сделаю. Отдохнёшь, успокоишься. А утром думать станем – как дальше быть да что делать.

      Глава 3

      Всю дорогу до Ермолаево Маринка провела в напряжении.

      Она успела пожалеть и о собственном спонтанном решении, и о попутчице, которая согласилась её подвезти.

      Маринка добиралась на машине. Известный сервис предложил несколько вариантов, и она выбрала среди них единственный и наверняка безопасный – тот, где водителем была женщина.

      Варвара, энергичная и резковатая дама, выехала гораздо позднее условленного срока и, навёрстывая упущенное время, лихо гнала автомобиль по леденеющей к ночи трассе. Перепутав в темноте поворот и изрядно поколесив по окрестностям, она неожиданно потребовала у Маринки:

      – Вылезай, до Ермолаево немного осталось. Через поля быстро доберёшься.

      И