Арехин в Арктике. Василий Павлович Щепетнев

что к нему обращается совершенно незнакомый человек.

      – Вы должны помочь! Нет, вы просто обязаны помочь! – незнакомец картинно размахивал руками, словно артист, представляющий местечкового брадобрея во второразрядном водевиле. И одет соответственно, одна австрийская кепка чего стоит, трофей империалистической войны.

      – Хорошо, но давайте пройдем в тень, – Арехин подошел к скамье, стоящей под деревом.

      Незнакомец шёл рядом, забегая вперед и заглядывая Арехину в лицо. На вид ему было лет шестьдесят, шестьдесят пять.

      – Что я могу для вас сделать? – спросил Арехин, сев на скамью.

      – Не для меня, не для меня! Для человечества! Для всего человечества! – незнакомец чуть не пустился перед Арехиным в пляс.

      – Хорошо. Для всего человечества. Простите, но с кем я имею честь разговаривать? – Арехин решил и сам подпустить водевильного духа. Иногда юмор может сделать то, что не под силу вежливой строгости. Тем более, строгости грубой.

      – Я – Каннинг. Павел Каннинг. Ассистент Константина Эдуардовича Циолковского.

      – И что, по-вашему, я способен сделать для всего человечества?

      – Освободите Циолковского! Как можно скорее! Константин Эдуардович не создан для тюрьмы!

      – Простите?

      – Вы должны освободить Циолковского! Само пребывание его в тюрьме есть величайший позор России, но если он погибнет… Если он погибнет, последствия будут самые чудовищные!

      – Присядьте, пожалуйста, – спокойно сказал Арехин. Спокойствие заразно, хотя и в меньшей степени, нежели возбуждение.

      Каннинг нехотя сел по левую руку от Арехина. Уже зацепочка. По правую руку садятся обычно люди логики, по левую – люди чувства.

      – Вы хотите сказать, что Циолковский сейчас в тюрьме?

      – Как будто вы этого не знаете? – вопросом на вопрос ответил Каннинг.

      – Не знаю, – невозмутимо подтвердил Арехин. – Более того, я и о самом Циолковском знаю крайне мало. В гимназии, помнится, читал повесть о человеке, волшебным образом попавшем на Луну. Автором значился Циолковский. Если вы говорите о нём, то этим мои знания и ограничиваются. А другие Циолковские мне неизвестны вовсе.

      Вопреки ожиданиям, Каннинг тоже ответил спокойно (действует, действует!):

      – Константин Эдуардович – человек исключительно скромный и предельно деликатный. Он автор не только книги о Луне, которую вы изволили читать в гимназии. Он автор целой вселенной. А если проще, приземлённее, что ли, Циолковский разработал способ путешествия между планетами и звездами, при этом исправив законы Ньютона. Но и это не столь важно. Главное – он узнал о существах других миров, существах, способных и желающих покорить наш мир, если уже не покоривших его. И вот теперь он в тюрьме…

      – В тюрьме? Из-за существ других миров? – не удержался Арехин.

      – И очень может быть, – печально ответил Каннинг.

      – И где же его содержат?

      – Содержат? Милое слово. Как в зоологическом саду: кормят, поят, чистят, лечат… Его держат в тюрьме на Лубянке.

      – Кстати, тюрем у нас больше нет. Есть домзаки, специзоляторы, допры, трудколонии, в общем, много чего есть. Но тюрем нет. Запомните на будущее.

      – Запомню, – сказал Каннинг, но видно было, что стараться не станет.

      – Циолковского содержат в следственном изоляторе Лубянки?

      – Именно так.

      – Тогда почему вы обращаетесь ко мне? Я к Лубянке отношения не имею.

      – Разве? Но вы ведь знакомы с Дзержинским?

      – Не близко.

      – Знающие люди посоветовали обратиться именно к вам.

      – Кто эти знающие люди?

      – Я не могу назвать имена. Но их доводы таковы: Циолковского обвиняют в передаче белогвардейцам чертежей металлического дирижабля. А вы, как мне сказали, недавно занимались чем-то, связанном с дирижаблями. Металлическими. Потому вас и порекомендовали.

      – Вот как? – Алехин задумался. Дело о чугунном дирижабле было засекречено, но – какие секреты сейчас? Что знают двое, знает весь мир. Или, по крайней мере, Павел Каннинг. Пожалуй, нетрудно догадаться, кто порекомендовал его Каннингу. Капелица, кто ж ещё. Без всякого подвоха, от чистого сердца. Хочет помочь собрату по науке.

      – Ничего обещать не могу, – наконец, ответил он. – Если Циолковский – враг революции, то…

      – Он не враг, не враг, – перебил Каннинг, вновь охваченный волнением. – С чего бы ему быть врагом? Он её, революцию, считает способом освободиться от гнёта догмы. И всячески приветствует.

      – Приветствует – это хорошо. Но как быть с чертежами дирижабля, переданными белогвардейцам?

      – Цельнометаллического дирижабля, – уточнил Каннинг.

      – Цельнометаллического, – согласился Арехин.

      – Идея цельнометаллического дирижабля не представляет секрета. Напротив, Константин Эдуардович обнародовал проект и взял патенты в России, Германии, Великобритании