Красная кнопка. Ольга Митрофанова

покрыт склон.

      Они отмотали маршем в это тихое горное местечко порядка пятидесяти километров, не считая того, что сначала их везли на бронетранспортерах. Вот такой у них веселый выход в "поля", как называют отцы – командиры. Из связи здесь была только рация, высота около двух тысяч километров над уровнем моря, поэтому развлекать себя было особо нечем. Стрельбы начнутся только завтра, а пока было велено разбить лагерь и отдыхать, что собственно они и делали.

      – Я тебе Шахеризада что ли? – отшутился Макс.

      – Не, ты как Даниэла Стил, – рассмеялся в ответ Кузя.

      – Это еще кто такая? – уточнил Макс.

      – Это писательница зарубежная, романы про любовь пишет, у меня ими тетка зачитывается.

      – Иди ты, – отмахнулся от него Макс.

      – Ну Ящер, ну расскажи, будь ты человеком, может и про тебя роман когда-нибудь сочинят.

      – С твоих слов что ли? – ухмыльнулся Макс, – так ты переврешь все.

      – С чего это? – обиделся слегка Кузя.

      – Да ты в уставе и то слова местами меняешь.

      – Так-то устав, это не интересно.

      – А мои истории тебе значит интересно.

      – Конечно, когда еще из первых рук узнаешь, как мелкая рыжая девчонка скрутила в бараний рог здорового бугая.

      Макс сорвал травинку, закинул в рот, начал гонять языком из стороны в сторону, Кузя его не торопил, понимая, что тому надо настроиться. Непросто здоровому крепкому парню изливать то, что так долго копилось на душе. Слишком большая рана, слишком сильные переживания. Но для Макса рассказ про историю его сумасшедшей тяги к его рыжей кнопке – своего рода лечебная терапия, позволяющая еще раз переварить и переосмыслить свои чувства. Это ему местный психолог советовал, когда они только тестовый отбор проходили, слишком закрытым им показался Максим Ящеров, накопившим в себе большое эмоциональное напряжение. Боялись, что оно накопится настолько, что выплеснется через край в нежелательном месте, а у них оружие, поэтому лучше такого не допускать, вот и рекомендовали беседовать с кем-нибудь. Под кем-нибудь психолог – молодая симпатичная девушка явно имела в виду себя, но Ящеров такого подарка не оценил, и, обсуждая свои результаты тестирования с Кузьминым Виталием, с которым как – то сдружился с первого дня, рассказал про рекомендации, и что связаны они напрямую с той причиной, по которой он оказался здесь. Так Кузя впервые услышал про кнопку.

      Теперь при каждой свободной минуте, которых было в их распорядке дня не так много, приставал к Максу с расспросами.

      Макс, чаще всего отбрыкивался, но иногда, в такие минуты, как эта, лежа на зеленом склоне горы, смотрел на чистое голубое небо и вспоминал ее глаза, горящие, как камушки в маминых сережках.

      Первое сентября, не очень получился праздник. В принципе все было неплохо, папа, мама, младшая сестра, бабушка, в руках шикарный букет белых кустовых роз. Дед не прилетел, но позвонил, поздравил с поступлением в первый класс, велел авторитет зарабатывать с первых дней.

      Школа была самая обычная, ни гимназия или лицей, типовая средняя общеобразовательная школа, директор этой школы – старший брат бабушки, так что связи в высших эшелонах школьной власти у него имелись.

      Все пришли нарядными, девчонки, как водится с большими белыми бантами, в гольфиках и юбочках, их поставили в первый ряд. Мальчишек, поскольку они выше ростом поставили во второй.

      Максу не повезло особенно, он был очень высокого роста и его поставили практически в третий ряд, где стояли родители. Тем не менее, он не унывал, по крайней мере, до тех пор, пока мелкая рыжая девчонка, которую одиннадцатиклассник должен был нести на плече, чтобы она звонила в колокольчик, не ломанулась к своей родительнице, чтобы отдать той свой букет цветов, состоящий из противнопахнущих лилий. Этим букетом она вмазала прямо по кипельно-белой рубашке Макса. На рубашке осталось пятно от пыльцы, которое он тут же попробовал смахнуть, но пыльца только сильнее размазалась, образуя безобразное оранжевое пятно.

      И ладно бы только пятно, но девчушка ещё и умудрилась наступить своими башмаками на его ботинок, только утром начищенный до блеска, отчего на нем остался пыльный след.

      Макс попытался это стойко стерпеть, потому что отец с детства учил женский пол уважать, но когда мелкое рыжее недоразумение попыталось его отпихнуть, чтобы пролезть к своей матери, он не выдержал и сделал ей замечание:

      – Аккуратней можно, я здесь стою, – произнес назидательным тоном.

      Девчонка, несмотря на свой мелкий рост, смерила его высокомерным взглядом голубых глаз.

      Глаза, цвета неба, странно, обычно у тех, кто обладает рыжими волосами глаза зелёные, и безобразные веснушки по всему лицу и телу. У нее веснушек не было, а глаза были, красивые, голубущие. Кроме глаз, на которых Макс залип, был ещё и рот, которым девчонка дерзко произнесла:

      – А чего ты на дороге растопырился, видишь, мне звонить надо.

      Макс такого не ожидал, слова сразу не нашлись и он, действуя под влиянием момента, выхватил из рук девчонки противные лилии,