Пространство Откровения. Город Бездны. Аластер Рейнольдс

а вовсе не к Ресургему! И это единственная причина, по которой она пришла на встречу! Но ведь Садзаки объявил о смене курса – почему она не знает об этом?

      – Не самая безопасная планета, но есть и похуже, – сказала Вольева.

      – Что ж, пожалуй, я не прочь занять местечко где-нибудь в начале вашей очереди. – Между ними вклинился пластмассовый поднос, подрагивающий под тяжестью выпивки и наркотиков. – Что за должность вы предлагаете?

      – Было бы проще, если бы я все рассказала на борту. Сумочка с зубной щеткой у вас при себе?

      – Разумеется, при себе. Я ведь очень рассчитываю на это местечко.

      Вольева улыбнулась:

      – Приятно слышать.

Кювье, Ресургем, год 2563-й

      Кэлвин Силвест восседал в своем роскошном кресле возле стены тюремной камеры.

      – Хочу рассказать кое-что интересное, – произнес он, поглаживая бороду. – Вот только не уверен, что тебе это понравится.

      – Тогда поторопись, а то скоро придет Паскаль.

      Насмешливое выражение, никогда не покидавшее лицо Кэлвина, стало еще более явным.

      – А я как раз ее и имею в виду. Она ведь тебе нравится, признайся.

      – Не твое дело, нравится она мне или нет.

      Силвест вздохнул – он так и знал, что будут неприятности. Работа над биографией близилась к завершению, и он участвовал в этом самым активным образом. При всей формальной правильности изложения событий, при всем обилии тонких суждений, дающих возможность толковать их по-разному, получалось именно то, чего желал Жирардо, – весьма хитроумное и эффективное пропагандистское оружие. Будучи пропущенным через биографический фильтр, любой аспект деятельности Силвеста становился губителен для его моральной характеристики. Неизбежно складывалось негативное впечатление о его личности: себялюбец и узкомыслящий тиран. Человек с могучим интеллектом, но совершенно бессердечный, воспринимающий других людей исключительно как роботов, которых можно и нужно использовать в его собственных целях. Да, Паскаль не откажешь ни в уме, ни в таланте. Если бы Силвест не знал всех фактов своей жизни, он бы без всякой критики принял такую трактовку собственного прошлого. На тексте рукописи лежала печать истины.

      Тяжело с этим согласиться, но еще хуже то, что этот убийственный портрет нарисовался благодаря показаниям людей, которые хорошо знали Силвеста. И главным среди них – признать это особенно больно – был Кэлвин. Силвест очень неохотно разрешил Паскаль общаться с бета-записью отца. Сделал он это под давлением, но и цену, как тогда думал, затребовал высокую.

      – Я хочу, чтобы обелиск был найден и раскопан, – сказал Силвест. – Жирардо обещал дать мне допуск к полевым материалам, если помогу ему уничтожить свою собственную репутацию. Я честно выполнил свою часть сделки. Как насчет обязательств правительства?

      – Это будет трудно… – начала было Паскаль.

      – Не будет. И вряд ли обременит фонды вашей партии.

      – Я поговорю с Жирардо, – сказала она без особой уверенности, – но с условием, что ты позволишь общаться с Кэлвином каждый