Пространство Откровения. Город Бездны. Аластер Рейнольдс

важном деле, а если и доверится, то лишь по одной из двух причин: или предпочтет собственной стенке живого собеседника, или придумает для Силвеста изощренную словесную пытку. Уже несколько раз Слука обещала погрузить его в криосон до тех пор, пока не придумает, какой от него может быть толк. «Я правильно сделала, что поймала тебя, – говорила она, – и я не утверждаю, что ты вообще бесполезен. Просто мне пока непонятно, как тебя лучше использовать в наших интересах. Но зато точно знаю: нельзя допустить, чтобы в своих интересах тебя использовали наши враги».

      Из этих слов Силвест сделал здравый вывод, что Слуке плевать, останется он жив или нет. Живым он тешит ее самолюбие и в перспективе даже может принести какую-то пользу, если изменится баланс сил в колонии. С другой стороны, если его сейчас же умертвить, это вряд ли вызовет серьезные неприятности. С покойником даже проще иметь дело: он никогда не восстанет против тебя.

      Но вот пришел конец его мучениям в бережных руках хирурга. Он вернулся в мир относительно мягкого света и почти приемлемых расцветок. Силвест часто подносил руку к глазам, медленно поворачивая из стороны в сторону, наслаждаясь ее плотностью и объемностью. На коже виднелись линии, о которых он напрочь забыл, хотя прошли лишь недели или считаные месяцы с тех пор, как его ослепили в тоннеле амарантийского города.

      – Совсем как новенькие, – сказал Фолкендер, складывая инструменты в автоклав.

      Перчатка с металлическими щупальцами отправилась туда в последнюю очередь. Когда Фолкендер снимал ее со своих женственных пальцев, она корчилась, будто выброшенная на песок медуза.

      – Включи здесь освещение, – приказала Вольева своему браслету, когда лифт доставил их на тайный склад.

      Ощущение собственного веса вернулось, как только кабина лифта стала сбрасывать скорость. Когда лифт остановился в зале, вспыхнул свет, и взорам предстали колоссы, спящие в ожидании своего часа.

      – Где оно? – спросила Хоури.

      – Подожди, – отозвалась Вольева. – Мне надо сориентироваться.

      – Я не вижу никакого движения.

      – Я тоже… пока.

      Вольева прижалась к стеклянной стенке кабины и, склонив голову набок, попыталась заглянуть за угол того орудия, которое казалось самым большим. Ругаясь про себя последними словами, она заставила кабину спуститься еще на двадцать-тридцать метров и шепнула приказ, после чего пульсация красного света в лифте прекратилась, равно как и вой сирены.

      – Посмотри, – сказала Хоури, когда наступила относительная тишина, – двигается или нет?

      – Где?

      Она ткнула пальцем почти вертикально вниз.

      Вольева еще сильнее склонила голову, а затем скомандовала:

      – Аварийное освещение, тайный склад, пятый квадрант. – Затем обратилась к Хоури: – Давай посмотрим, что надо этой свинье.

      – Ты ведь говорила об этом не всерьез?

      – О чем?

      – О сбое в системе мониторинга?

      – Конечно нет, – ответила Вольева и еще сильнее сощурилась, когда включилось