Тьма в хрустальной туфельке. Дж. Дж. Харвуд

встревоженно посмотрела на ступеньки, ведущие в сад:

      – Думаете, мне стоит пойти туда и объясниться?

      – Не обращай на них внимания, – ответила миссис Бэнбёри. – Сами разберутся.

      Элеонора вышла из кухни прежде, чем вернулась Лиззи.

      Элла спряталась в столовой, приоткрыв окно, прислушалась. Из-за шума волынщиков, уличных торговцев, повозок и лающих на улице собак она не могла сказать, прекратила ли Лиззи кричать. Девушка посмотрела на часы – прошло полчаса. Конечно же, Лиззи и её любимый уже помирились.

      Она смахнула пыль с обеденного стола и начала его полировать, справедливо рассудив, что её тревога вряд ли поможет Лиззи успокоиться побыстрее и лучше уж, если кто-то увидит её здесь, она будет при деле. Кроме того, в столовой всё ещё пахло вчерашним ужином. Жаркая тёмная комната, запах варёного лосося, малиновые занавески напоминали ей об Ионе, попавшем в утробу кита.

      Полироль для мебели пахла достаточно резко, чтобы перебить запах давнишней рыбы. Тряпка скользила по столу, гладкому, словно лёд. Показался расплывчатый тёмный контур, и какое-то время ей казалось, что глаза обманывают её, пока она не узнала собственное отражение.

      Дверь открылась и со стуком захлопнулась. Элеонора подняла взгляд и увидела Лиззи, схватившуюся за спинку стула так, что побелели костяшки пальцев. Её лицо горело гневом. Элеонора почувствовала, как внутри всё сжалось от паники. Никогда она не видела Лиззи в таком состоянии.

      – Лиззи! Ты в по…

      – Не стоит, – рыкнула Лиззи. – Не смей.

      – Я просто…

      – Ни одного чёртового слова больше! Ты и так уже испортила всё, что только можно!

      – Лиззи, я не хотела. Я…

      Та сухо рассмеялась:

      – Ох, ну конечно, ты не хотела. Господи Иисусе, сколько раз ты уже прибегала к таким оправданиям!

      Элеонора нахмурилась:

      – Я не понимаю.

      – Нет, – сплюнула Лиззи. – Конечно же ты не понимаешь. Думаешь, я не помню, какой ты была, когда впервые здесь оказалась? Беспризорница, дикая зверушка, которую лучше было оставить в работном доме! Мы старались… Господи, как же мы все старались быть с тобой добрыми. Но ты была настоящим животным!

      – Что?!

      – Пиналась, кричала, царапалась и кусалась, как чёртова обезьяна! Половине из нас оставила фингалы и чуть ли не вскрыла шею миссис Филдинг! А когда закончила, хлопала глазами, глядя на хозяйку, и говорила ей, что ах, ты же не хотела.

      Лиззи трясло. Она всё ещё крепко сжимала спинку стула, и тот дребезжал по полу.

      – Но меня ты никогда не могла провести. Ты прекрасно понимала, что делаешь! Сейчас тоже прекрасно всё понимала!

      Элеонора отбросила тряпку.

      – Нет, я не хотела, чтобы всё так…

      – Ты же знала, что мы с Берти гуляем вместе. Видишь?

      Она оттянула ворот платья, сняла что-то с шеи и со стуком опустила на стол. Это было кольцо, висящее на прекрасной золотой цепочке.

      – Ты хоть знаешь, что мне пришлось делать, чтобы это получить? Сколько раз мне приходилось глупо улыбаться его слабоумной старухе матушке? Сколько