Решения Федерального Верховного суда Германии по гражданским делам в 2021 г. 35–42. С. Трушников

чик С. Трушников

      © С. Трушников, перевод, 2022

      ISBN 978-5-0056-8976-4

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Введение

      Одной из тенденций современного гражданского оборота является рост вовлечения IT-технологий, который ведет к созданию цифровой экономики как отдельной плоскости отношений. Как следствие такой тенденции увеличивается количество гражданских дел, в которых спорящие стороны и суды обращаются к разрешению сугубо технических вопросов и их соотношения с положениями действующего гражданского законодательства, в особенности, в части защиты личных прав и свобод участников оборота.

      Настоящая – пятая в серии – книга обращена к указанной тематике и содержит перевод восьми решений Федерального Верховного суда Германии (далее – ФВС Германии). В мотивировочной части данных актов обращают на себя внимание следующие доводы.

      Во-первых, в условиях усиливающейся коммерциализации электронной среды и, как следствие, роста интереса к персональной информации участников гражданского оборота (обладание которой предоставляет значительные преимущества для реализации товаров и услуг), при столкновении коммерческих и личных интересов суды для разрешения споров соотносят между собой конституционные права каждого из участников.

      С этой целью для охраны личных прав физических лиц в цифровой среде Верховный суд Германии в нескольких решениях в качестве отправной точки анализа правоотношений указывает на принципиальное разделение двух категорий. С одной стороны, это понятие «субъективного права на информационную автономию воли», определяющей степень доступности личной информации в сети Интернет. С другой стороны, это правила о порядке высказываний и размещения публикаций в сети Интернет, которые касаются гражданско-правового содержания общих личных прав физических лиц. У каждой из указанных категорий своя сфера применения.

      Так, право на информационную автономию воли необходимо понимать в качестве гарантии, которая наряду с непроизвольным раскрытием информации в рамках частных правоотношений защищает эту информацию от ее непрозрачной обработки и использования частными лицами. Данная гарантия обеспечивает защиту от овладения третьим лицом частной информации и ее непредсказуемого использования в качестве инструмента по определению свойств личности заинтересованного лица в условиях, когда у лица нет влияния на такое определение, но которое имеет существенное значение для проявления личности и равноправного участия в обществе (см. решение №35, бн. 21 (далее ссылки как 35/21) и 36/12). В случае же, когда речь идет о порядке высказываний, защищающем общие личные права, речь идет об охране при обработке личных сведений и информации, полученных в качестве результата коммуникационных процессов. Здесь защита обосновывается необходимостью определения точных границ распространения определенной информации в общественной среде.

      Далее судами производится соотношение личных прав заинтересованного лица – будь ли в рамках права на информационную автономию воли или правил о порядке высказываний – с правами лица, действия которого затронули личные права и свободы первого лица. Поскольку ответчиками по рассматриваемым спорам чаще всего выступают СМИ, то на другой чаше весов оценивается весомость прав на свободу слова, прессы и предпринимательской деятельности. При этом любой спор не может быть разрешен независимо от конкретных обстоятельств дела, связанных с предполагаемой противоправностью (см. 35/27): если в силу особенностей личных прав их пределы не являются абсолютными, то необходимо соотнести между собой несколько противоположных друг другу защищаемых интересов. В целях толкования подлежат учету особые обстоятельства дела, а также соответствующие основные права и гарантии согласно Европейской Конвенции о правах человека.

      В качестве специального правила в правоприменительной практике признается, что охрана частной сферы от раскрытия в публичной среде отсутствует, когда заинтересованное лицо выражает согласие на доступ общественности к определенной, обычно выступающей в качестве частной, информации. Ожидание лица, что обстоятельства его жизни или поведение будут представлены общественности лишь в ограниченном объеме или вообще изъяты, должно быть выражено непротиворечиво и вне привязки к конкретной ситуации (см. 36/16). Более высокие требования могут предъявляться для признания противоправности действий в отношении раскрытия информации о лицах, занимающихся коммерческой деятельностью, либо публичных лицах. Для последнего случая для итоговой оценки может привлекаться также оценка третьего интереса – интереса общественности: если публикация затрагивает частную сферу, решающее значение будет иметь то обстоятельство, обосновывает ли такое вторжение правомочный интерес общественности в информировании, а именно, рассматривается ли в каждом конкретном случае самым серьезным и предметным образом тот или иной вопрос для удовлетворения потребности публики в информировании и тем самым формирования общественного мнения или удовлетворяется лишь любопытство читателей к частным делам известных лиц. Чем больше информационная