Дорога длиною в жизнь. Третья книга воспоминаний (жизнь в Израиле). Леонид Диневич

там были живы наши мамы и отцы. Потому что там Страна оценила мой труд, присвоив мне звание лауреата государственной премии СССР. Это прошлое меня не отпускает и, вероятно, никогда не отпустит. И в то же время я выражаю и благодарность, и негодование ко всем своим «щукам», которые не только вились вокруг меня, но и продолжили кусаться уже тогда, когда я уехал. А за что же им благодарность? Да за то, что они помогали мне становиться сильнее.

      Через три месяца после нашего приезда в сентябре к нам домой пришёл проф. Тель-Авивского университета Шалва Цивион. Об этом несколько позднее. А сейчас то, что я понял, пытаясь продолжить свою профессиональную деятельность.

      Ниша моих профессиональных интересов, тем более, моего профессионального уровня, была занята. Каким бы значимым и известным специалистом в мире ты бы не был, ниша в Иерусалимском университете для тебя занята. Территория Израиля мала и научные авторитеты на ней собираются в очень ограниченном центре. Предстояла беспощадная борьба за научный статус.

      Это не входило в мои планы. Я никогда не наступал на пятки впереди идущему. К тому же на моём пути впереди идущих не было. Главным авторитетом в моей области науки в Израиле оказался молодой, незадолго до моего приезда защитивший диссертацию, доктор Дани Розенфельд. Незадолго до моего приезда он заменил в должности заведующего лаборатории в Иерусалимском университете умершего, всемирно известного проф. Гагина.

      Из Дани Розенфельда вулканом лилась энергия деятельности. Начал он с ревизии основных работ Гагина, своего учителя.

      Конечно, можно было, грубо говоря, «лечь» под Розенфельда и стать его подмастерьем. Он очень этого хотел.

      На нашей первой встрече он сказал мне, что хотел бы с моей помощью обосновать ошибочность советской технологии активных воздействий на облачные процессы. Это был первый мешочек с ядом в начало нашего творческого пути.

      Ученый Совет

      Когда Либерман стал министром инфраструктуры, по нашей инициативе и при поддержке Юры Штерна был создан Учёный Совет при министре из 15 учёных репатриантов.

      Председателем Совета был я. Мы, по заданию Либермана, совместно с главным учёным министерства на своих заседаниях рассмотрели множество проектов учёных репатриантов и выбрали пятнадцать из них, т. е. по пять в областях водных проблем, геофизики и энергетики.

      Мой проект увеличения осадков из облаков был в их числе. Тем не менее, для утверждения проекта нужно было пройти ещё одну комиссию в компании Мекарот. В состав этой комиссии входили и профессора Дани Розенфельд из Иерусалимского, и Зеев Левин из Тель-Авивского университетов.

      Вот эти два человека на комиссии проголосовали против моего проекта. Аргументы были такие. Запускать ракеты, размещать ракетные пункты в нашем регионе очень опасно из-за большой концентрации населённых пунктов и терроризма. Проводить воздействия по самолётной технологии с помощью