Индекс Франка. Иван Панкратов

Лидия Григорьевна, потом вынула другую руку из-под одеяла, слегка поправила волосы.

      И в этот момент Платонов ощутил запах – тонкий, далёкий, пришедший от её тела вместе с движением руки. Его нельзя было спутать ни с чем – сладковато-гнилостный аромат синегнойной палочки. У Виктора слегка приподнялась бровь.

      Пациентка хотела что-то сказать, но увидела внимательный взгляд хирурга – и догадалась, что он почувствовал нечто, не предназначавшееся для его обоняния. Она вернула руку под одеяло, натянула его почти до подбородка и спросила:

      – Вы в какой школе учились? Не помню что-то такого преподавателя.

      – Это было в другом городе, Лидия Григорьевна, – машинально ответил Платонов. – Она умерла, когда я учился ещё в пятом классе. От инфаркта, кажется. Старенькая была, далеко за семьдесят.

      Они молча смотрели друг другу в глаза, и каждый понимал, что вот уже через несколько секунд тишина будет разбита неудобными вопросами и незапланированными ответами. Женщина втянула голову в плечи, готовая спрятаться под одеяло полностью. Сын её, не замечая происходящего между ней и врачом, вернулся в свой угол. Воевать за внимание к маме ему уже было не нужно, и он расслабился.

      – Я вот что думаю, – спустя почти минуту молчания произнёс наконец Платонов. – Пока терапевта нет – быть может, вас посмотрит хирург?

      Лидия Григорьевна молчала и незаметно, как ей казалось, кусала губы. Вадим, услышав предложение Виктора, встал со стула и подошёл поближе.

      – Мы приехали с давлением, – голосом робота сказал он. – Нам. Нужен. Терапевт. Правда, мама?

      И Платонов увидел, как из уголка её глаза вытекла единственная маленькая слеза, практически на ходу испаряясь с морщинистой щеки. Спустя несколько секунд она прошептала:

      – Да. Терапевт.

      Платонов направился к столу, где среди прочего стояли коробки с перчатками для осмотра; выбрал свой размер, натянул. Постучал пальцами по столешнице, не поворачиваясь к каталке. Всё это было странно, неприятно – и от этого волнительно.

      «Как бы драться не пришлось», – подумалось ему. Виктор вздохнул, вернулся к Беляковой и взялся за уголок одеяла.

      – Думаю, стоит посмотреть, например, живот, – сказал он, скорее, для Вадима. – Печень, селезёнка. Потом вены на ногах. Когда вы ещё к хирургу так запросто без очереди попадёте? Считайте – диспансеризация.

      Говоря всё это, он внимательно, не моргая, смотрел ей прямо в глаза. И где-то там, где уже давно высохла слезинка, он увидел то, что должен был заметить сразу.

      («Помогите!»)

      Короткая, как выстрел, вспышка боли и страха в глазах Лидии Григорьевны пронзила его. Виктор моргнул, не выдержав. В этот момент её губы едва заметно шевельнулись. Он не услышал, нет; просто понял, что не ошибся.

      («Помогите!»)

      И тогда он решительно скинул с неё одеяло.

      2

      – Полицию вызывайте, – сказал Платонов Эльвире. – Прямо сейчас.

      Хирург стоял между Лидией Григорьевной и её сыном, выставив вперёд руки