(Не)Параллельные. Рина Райт

живой.

      Проверяю телефон, но ответа так и нет. Если разобраться, то я сам виноват, что все так случилось. Спустя полгода моего пребывания в Штатах, до меня дошло, как мне не хватало Марины, но связаться с ней я уже не мог. Для этого были очень веские причины, о которых я тогда не мог ей рассказать, а сейчас… Скорее всего тоже. Сейчас ей уже это не нужно.

      Не ответила ни на одно мое сообщение. Видимо занята времяпровождением со своим мужичком. Хорошая машина, дорогие вещи. А Марина время зря не теряла!

      Я тоже не святой. У меня были девчонки за эти годы, много девчонок, если быть конкретнее, хотя кого я обманываю, у меня всегда их была куча. Я вообще не припомню, чтобы с одной и них встречался трижды. Два – возможно, три – никогда.  Но это не касалось Никольской. С ней я провел почти три месяца. Это мой самый долгий роман за все мои двадцать семь.

      А сейчас? А что сейчас? Я также не готов к отношениям. Они не для меня. И единственная девушка, которую я бы хотел видеть рядом с собой, сейчас молчит и не отвечает на мои сообщения. Вот же, стерва!

      Никольская-Никольская, откуда же такая на мою голову? Почему никак не могу выбросить из головы эту чертовски сексуальную брюнетку. Она будто мое наваждение. Столько лет прошло, а при первой же встрече готов был наброситься на нее. Алые губы будто приглашали прикоснуться к ним, а аромат тонким шлейфом манил притронуться к бархатной коже девушки. Будет чертовски сложно держаться от нее на расстоянии. Впрочем, почему я вообще должен стоять в стороне?

      Марина будет моей. И она сама этого захочет. А ее этот боксер, пусть курит нервно за забором.

      – Что за чел у Никольской? – сразу перехожу к делу.

      Веселов на том конце провода шумно вздыхает и сообщает Женьке, что это я ему набрал. Слышу хлопок двери.

      – Артур. Перекупщик тачек. Батя его владелец автосалона на Гайдара.

      – Значит, папенькин мажорчик, – присвистываю.

      – Только не говори, что хочешь его подвинуть, – как-то странно произносит друг. Не нравится мне его тон.

      – А если и так, то что?

      – Тём, просто девчонка долго была одна. Ты ей реально сделал больно. Это её первые и довольно долгие отношения. Не ломай Никольскую снова.

      – Никого я не собираюсь ломать! – взрываюсь на друга, но шумно выдыхаю, прикуриваю сигарету и выхожу на балкон, выдыхаю.

      – Тогда что ты хочешь от неё?

      – Я не знаю, брат. Просто она всегда была моим пунктиком, сам же знаешь.

      – Знаю.

      – Если я увижу хоть малейшую возможность, что Маринка будет со мной, я им воспользуюсь.

      – Тёма, ты в Штаты не собираешься возвращаться?

      – Пока таких планов не было.

      – Кстати, завтра в полдень в студию подваливай, адрес смской скину.

      – Давай, Жека.

      – Тём?

      – Угу, – делаю очередную затяжку.

      – Я рад, что ты вернулся, мне не хватало тебя, брат.

      – Знаю, – повторяю интонацию друга, – мне тоже. До завтра, брат.

      Не прощаясь, Жека скидывает, а я выдыхаю кольца дыма.

      Вроде, я дома: двор, в котором я гонял мяч еще мальчишкой, школа, которую видно с балкона, и в которой я проучился