Заставь меня простить. Ольга Николаева

ты не уезжаешь к себе? Неужели с моим отцом так увлекательно, что невозможно его покинуть?

      – Я там одна совсем. Пыталась. Но это невозможно: на что ни посмотришь, все напоминает о маме и папе. Я там рыдала сутками, никак остановиться не могла.

      Ее голос звучал без надрыва. Обыденно и спокойно. Либо уже пережила и приняла, либо опять притворялась.

      – А здесь веселее? Или отец разрешил приглашать гостей?

      Он болезненно поморщился, представив толпу озабоченных идиотов, окружающих Кристину. Если отец и позволил творить хоть что-то подобное, Игорь в любом случае должен был это прекратить!

      – Мне не о чем теперь говорить с друзьями… – Девушка тихо пожала плечами. Короткий, непонятный взгляд на Залесского, и она снова уставилась куда-то в стену. – Они почему-то стараются сделать вид, что ничего не случилось. Что жизнь продолжается. А я не могу притворяться, что все хорошо…

      Игорь ни на секунду не сомневался, что приближаться к девушке нельзя. Категорически. Это просто опасно для них обоих.

      А ноги сами упорно двигались туда, куда совсем не надо было.

      Уселся рядом. Сам себе поражаясь, протянул ладонь к округлым коленкам – промахнулся, чуть поправился – погладил плечо Кристины.

      – Это пройдет. Я знаю. Все проходит.

      Тяжелый прерывистый вздох в ответ. Отчаяние в бездонных глазах…

      – Но тебе нужно быть среди людей. Чем-то заниматься. Если закроешься в своей раковине – свихнешься.

      Банальные фразы. Смешные в своей бесполезности. Когда-то сам Игорь готов был бить по роже тому, кто рисковал нести что-то подобное. А сейчас не мог сочинить ничего лучше.

      Пугал девчонку возможным сумасшествием… И не хотел себе признаваться, что у самого с громким треском отрывается крыша. Еще немного – и полетит куда-то.

      Нужно было уходить. Оставить ее в покое. Позволить сходить с ума, болеть, лечиться, находить себе новых поклонников, выходить замуж – да что угодно делать, только бы подальше от него, от Игоря.

      Вместо того, чтобы послушаться голоса разума, Залесский протянул к Кристине вторую руку. Обхватил ее колени, дернул на себя.

      – Эй, ты что делаешь? – Он застал врасплох девушку, до того убаюканную его мирным тоном. Она трепыхнулась, было, но без особой пользы. Не успела даже дернуться как следует, как уже оказалась в его объятиях.

      – Тшшш. Не паникуй. Ничего не сделаю плохого.

      Маньяк. Реальный маньяк же! На все готов, на любую глупость, лишь бы снова к девчонке прикоснуться!

      Полной грудью вдохнул только после того, как усадил ее на колени. Устроил подбородок на девичьей макушке, не до конца просохшей, пахнущей шампунем и какой-то горчащей свежестью.

      Она вся сама была – сплошная свежесть и горечь. Только не подозревала даже, как сильно будоражит мужское естество. Скукожилась, сгруппировалась в какой-то жесткий, испуганный комочек.

      Игорь осторожно погладил ее на спине – девушка вздрогнула. Еще больше напряглась и застыла. А ведь казалось, что больше – невозможно.

      – Не бойся.

      Она,