Мужики воскресают по вторникам. Кристина Агатова

провозит каталки до их дверей, а дальше они разбираются сами. Пару раз я из интереса заглянула на поминки, но мне очень быстро стало не по себе, и я ушла. Одно дело – гримировать покойника, и совсем другое – смотреть на то, как люди плачут над его телом. Мне кажется, даже воздух в зале прощания становится каким-то тяжелым и липким.

      – Значит, они вообще не могут иметь отношения к происшествию? – еще раз уточнил полицейский.

      Я уверенно кивнула:

      – Сто процентов. Их поле деятельности это венки, гробы, музыка и сопровождение до кладбища. Минуя нас, они не получат ни одного покойного. Если хотите, я могу проводить вас по служебному ходу, чтобы вы побеседовали с ними. Но смысла в этом не вижу.

      Участковый повернулся к Тарасу.

      – Ну, а вы что скажете? Как вас угораздило? Вспомнили что-нибудь еще?

      – Я уже все рассказал, – горестно вздохнул Сладченко. – Вчера я пришел домой, выпил чаю, а дальше ничего не помню. Честное слово! Очнулся уже здесь, под крики: «Зомби!» и ненормативную лексику.

      – Оскорбления? Заявление писать будете? – оживился полицейский. Тарас удивленно глянул на него, потом так же удивленно – на Сему.

      – Посмотрел бы я на тебя в такой ситуации, – буркнул Колосков. – Сколько работаю, а первый раз труп ожил!

      – Да уж, – покачал головой страж порядка. – Слышал я истории о том, как в морг по ошибки живых привозят, но чтоб в похоронное бюро из морга живого доставили…

      – Хорошо, что хоть похоронить не успели, – ляпнула я.

      – Тьфу на тебя! – осерчал Сема. – И так сердце замирает, как подумаю.

      – Как же вы, Семен Николаевич, живого человека от мертвого не отличили? – задал резонный вопрос офицер. – Вы же в горячих точках служили!

      – Так нет у меня такой задачи – проверять покойников на жизнеспособность! – развел руками Колосков. – Я их мою, да одеваю. Витек потом раскрашивает.

      – Ну, вы же его руками трогали, – продолжал допытываться полицейский. – Неужели не почувствовали тепло?

      – Работаю я в перчатках, – терпеливо, как первоклашке стал объяснять Семен. – Перчатки толстенные и длинные, по самый локоть! Да и не успел я его развернуть. Как за простыню схватил, так и перекатил!

      – В общем, по вашему пропавшему покойнику будем заводить дело. Надо оповестить родных трупа о пропаже.

      Мне немного резануло ухо это словосочетание, но другой вопрос, почему-то, волновал меня сильнее.

      – А с Тарасом что будем делать?

      – Состава преступления нет, – отрезал офицер. – Все похоже на дурацкую шутку, если честно. Максимум – хулиганство.

      – Все похоже на покушение на убийство, – озвучил мои мысли Семен. – А если бы его закопали?

      – Ерунда! Посудите сами, вы бы развернули тело, начали мыть, увидели бы, что оно не вскрывалось…

      – Вскрывалось, не вскрывалось – какая разница? – заступилась я за Сему. – Наша работа не разглядывать тела, а приводить их в порядок! Помыли-одели-причесали-готов!