Объявления заброшенного полустанка. Татьяна Беккер

ветер разыгрался не на шутку, крадя последние листья у оголившихся деревьев, раскачивая плохо закреплённые знаки дорожного движения. Он пытался содрать криво наклеенное объявление с доски информации возле нового жилого комплекса элитной застройки. Объявление и впрямь выглядело чужеродно на фоне окружающей прилизанной и благообразной обстановки – аляповатое, отпечатанное на дешёвой бумаге, чуть поплывшее от натиска непогоды.

      Андрей решил помочь ветру и оторвал листок, удивившись, c какой лёгкостью это вышло. Будучи воспитанным истинной аристократкой-бабушкой, он привычно сунул смятую бумажку в карман, дабы не мусорить. «Ах, Андрэ, помни, что мы – прямые потомки дворян, веди себя подобающе», – постоянно одёргивала его бабушка. И он вёл, вёл себя прилежно, надеясь заслужить скупую похвалу.

      «Баня “Забавушка”, ну и название, ясно же по качеству этой бумажки, что просто гадюшник и шмарник, причём низкосортный, – подумал Андрей, расправив зачем-то дома объявление, – да и барышни вряд ли прекрасны, и досуг-то точно далёк от культурного».

      Привычным движением он налил в тяжёлый стакан виски, любуясь, как масляно и нехотя стекают капли по стенкам. Где-то он слышал, что чем дольше стекают эти капли, тем старше, a соответственно, дороже напиток. И воровато разбавил пятнадцатилетний «Чивас» колой. Так ему было вкуснее. Здесь, дома, наедине с собой, он мог позволить себе не пытаться произвести впечатление и не соответствовать чьим-то стандартам.

      Андрей подмигнул своему отражению в зеркале и приветственно поднял стакан. Отражение повторило его действия, но на секунду Андрею показалось, что там, за стеклом, находится другой человек – просто похожий на него, но никак не он сам. Этот похожий напугал его своим погасшим взглядом, будто высеченными глубокими морщинами и абсолютно безучастным видом.

      «Как могло произойти, что этот человек – я? А может, я – этот человек? Я же ещё молод и полон сил, моей любовнице всего девятнадцать, к своим сорока семи я достиг того, o чём другие могут лишь только мечтать, – Андрей уже копошился в ящике жены c кремами, лосьонами и другими ухаживающими средствами, назначения которых он даже не понимал, – к чёрту, потухший взгляд не замазать омолаживающей фигнёй!»

      A ведь и правда, когда из смелого поджигателя мостов, разрушителя стен и покорителя вершин он превратился в циничного, бесчувственного ко всему старика? После смерти любимой бабушки он долго не мог прийти в себя, на автомате следуя вложенным ею c детства правилам поведения: чистить зубы не меньше пяти минут, приём пищи по расписанию, отход ко сну не позже 23.30.

      Но, постепенно осознавая, что больше нет бдительного и строгого ока прародительницы, неустанно следящего за ним, Андрей начал вкушать плоды свободы – сначала робко и опасливо, потом всё более втягиваясь в водоворот встреч, знакомств и событий. Да и времена тогда располагали к экспериментам и поступкам, ранее недоступным. Подхваченный волной перестройки, Андрей успел не только попробовать все возможные порочные удовольствия, но и смог околозаконным способом сколотить стартовый