Неподходящие люди. Ольга Вечная

И домой тебя отвезу сразу, как скажешь.

      Я решаю довериться интуиции и киваю ему, он тут же расслабляется. Заметно, что подобные разговоры его тяготят. Он хмурится, а я, чтобы поддержать, улыбаюсь ему, устраиваясь удобнее.

      Сижу рядом, он музыку врубил, что-то русское, попсовое – вообще не солидное и не крутое, то ли Темникова, то ли «Серебро», да так громко, что перепонкам больно. Поглядываю на него, а он на меня, и улыбается уголками губ, хотя моментами морщится от… «удовольствия». Становится смешно, я умоляю выключить, ладони свожу вместе и хохочу от души, а он вдруг воздух ребром ладони разрезал и приказал подпевать.

      Угрожает, что на повтор поставит, пока не выучу наизусть. Маньяк! Чудовище! Кричу ему, что так меня еще не пытали, и мы смеемся вместе, хотя каждый понимает, что шуточка – атас. Но нужно было переломить ситуацию, а иначе никак. Иначе лишь разойтись в разные стороны и избегать даже пересекаться взглядами.

      Но расходиться не хочется ни ему, ни мне. И мы отчаянно ищем выход или, вернее, безопасные пути, сглаживаем опасные моменты. И то, что стараемся оба в равной степени – рождает новые силы бороться.

      У него на руле кнопки переключения треков и регулирования звука, в этой машине он царь и бог – что хочет, то творит. Классно.

      Забавный такой, мальчишка совсем. Симпатичный даже сейчас, когда глаз синий, скула отекла и губа нижняя припухла, словно ботоксом накачали, причем лишь с одной стороны – с левой.

      – Тебя родители нормально отпустили со мной? – спрашивает он, сделав потише. Видимо, заметил, что мне стало комфортнее, и решился начать разговор.

      – А тебя? – не остаюсь в долгу. Он смеется низко и хрипло, дескать, сам себе давно хозяин. Ну-ну. – А сколько тебе лет? Ты так и не сказал.

      – А тебе? – тут же парирует.

      – Двадцать три, – отвечаю незамедлительно и с наслаждением ловлю секундную растерянность, отразившуюся в его глазах. Не ожидал? – Я давно уже работаю и ты будешь в шоке, узнав кем.

      – Двадцать три? – удивляется. – Я думал – меньше.

      А я думала, таких людей, как ты, не существует, но ты рядом, а я на пассажирском сиденье в твоей машине.

      Он все еще в замешательстве. Что ж Ванька, вези меня – старую тетю – домой, но он этого не делает, лишь добавляет скорости.

      – Вань, покажи права. Ну пожалуйста. Иначе… я снова начну плакать.

      Шантаж? Еще какой!

      Он пугается, брови резко вверх, взгляд мечется по панели, машина даже скорость сбрасывает. Кстати, куда мы едем? По центру катаемся.

      Ванька овладевает собой и меняет тему разговора:

      – Я их дома забыл, – подмигивает. – Ты куда-нибудь хочешь? Или просто катаемся?

      Качаю головой. Куда я еще могу хотеть?

      – Может, голодная. Или…

      – Нет, все в порядке.

      – Ты говори, если хочешь там… ну одной побыть или домой.

      – Нет! – Он вздрагивает от моего выкрика, я и сама вздрагиваю. Добавляю более мягко: – Одна не хочу