Девочка-уникум. Михаил Анатольевич Гришин

состроила на своём лице гримасу, которая, по-видимому, должна была означать улыбку, и кивнула:

      – Здрасть!

      От неожиданности девушка затопала шпильками и завизжала громче милицейской сирены.

      Витька с Люськой заткнули уши, а милиционер, свирепо нахмурив брови, рявкнул:

      – Спокойно!

      Изумлённая непочтительным обращением, девушка тотчас оборвала свой крик.

      – Извините! – как ни в чём небывало сказал милиционер и, придерживая фуражку, задрал голову, вглядываясь в кружевную зелень листвы, а потом поинтересовался:

      – Все или ещё будут?

      Всё с той же застывшей на лице дурацкой улыбочкой Люська боднула воздух:

      – Все!

      Милиционер с уважением начал рассматривать отчаянную девчонку, скакавшую по деревьям не хуже любой обезьяны и наконец спросил:

      – Вы чего хулиганите на моём участке?

      Люська часто-часто замигала и с недоумением огляделась по сторонам:

      – Кто хулиганит?

      Милиционер сдвинул фуражку, почесал затылок как видно не уверенный в том, что следует предпринять в отношении чокнувшейся девчонки, и предложил:

      – Может, «скорую» вызвать?

      – Это ещё зачем? – перепугался Витька.

      – Мало ли… Я за вас отвечать не намерен…

      Витька, всё ещё не веря в их с Люськой свободу, нерешительно произнёс:

      – Ну, так мы тогда… пошли?

      Участковый пожал плечами:

      – Идите…

      Вот тут-то окончательно и прояснилось, что правильно Витька сомневался насчёт свободы: из подъезда выскочила тётка неопределённого возраста в пламенно-красных трико, обтягивающих её нехилую фигуру, и на весь двор заголосила:

      – Это у кого же хватило смелости обидеть мою собаку?

      Милиционер поглядел на расходившуюся тётку, потом на подозрительных школьников, которые ускорили свои шаги, что, несомненно, означало одно: преступники заторопились поскорее покинуть негостеприимный двор, и он крикнул:

      – Стоять!

      И чтобы придать своим словам весомости, добавил:

      – А то стрелять буду!

      Не оборачиваясь, Витька с Люськой застыли с поднятыми руками.

      – Назад!

      Лазутчикам ничего не оставалось делать, как двинуться в обратную сторону черепашьим шагом, стараясь оттянуть время до расстрела.

      Милиционер ждал, пристально разглядывая малолетних преступников, которых по своему недогляду едва не упустил, доверившись их добропорядочному виду.

      – Чего надо? – буркнул Витька, когда они с Люськой наконец дошли.

      Участковый, теперь уже не спуская с них глаз, задрал ногу на скамейку, расположил на колено папку и, держа ручку наготове, приступил к допросу:

      – Ну-ка признавайтесь, чего вы тут натворили?

      Витька развёл руками:

      – Ничего мы не творили.

      Милиционер многозначительно прищурился:

      – Ты уверен?

      – Уверен, – ответил Витька и кивнул на Люську: – Можете у неё спросить.

      И