Цветы на снегу. Анна и Татьяна Аксинины

поздно позвонили, все уже было забронировано, надо хотя бы за недельку.

      «За недельку я сама ни сном, ни духом про вашу гостиницу не думала, собиралась дома ночевать. Но надо как-то определяться».

      – А завтра будет место? Никому не отдадите? Точно? – насела Марина на дежурную, и та клятвенно обещала. Марина обернулась к Маше и Олегу. – Ну, все, решено. Вечером едем к тете Кате, я у нее и заночую. А утром – сюда, в личные апартаменты.

      Они прошли в номер Ярославских, зевая еще на лестнице, и сразу уснули, попросту упав на широченную постель втроем (Маша – посередине). Поспав, отправились по делам: Олег с Машей – на бизнес-ланч с нужными Олегу людьми, а Марина – на встречу с Диной. Марина сказала, что хочет позавтракать, и Дина назвала ближайшую подходящую пиццерию. Пока Марина завтракала, Дина с извинениями все ей и сообщила. Она же и придумала, как компенсировать Марине несостоявшуюся встречу с Казанцевым.

      – Ты почти все об Игоре сможешь узнать у Полонского. Это он открыл талант Казанцева. Я уже договорилась, что ты после галереи пойдешь к нему в гости.

      – А удобно ли это – мы ведь незнакомы? – засомневалась Марина.

      – Все в порядке, расслабься. Аркадий Константинович очень гордится Игорем. Он весь в драйве, что московская журналистка специально прилетела на выставку и на встречу с ним. А завтра сходишь на юбилейный вечер Полонского, ему шестьдесят, там будут все местные знаменитости. Я тебя познакомлю с друзьями Игоря, узнаешь мнение профи, потусуешься.

      – Нет, на день рожденья, наверное, не пойду.

      – Да брось ты, Марина! Это же не домашний вечер, а фуршет в банкетном зале. Народу – девяносто человек, я сама список составляла и тебя уже включила.

      – А почему ты, Дина? Полонский – твой родственник?

      – Аркадий Константинович – мой опекун, он мне – вместо отца. Они с Полиной Сергеевной меня из детдома взяли.

      Дина насупилась, плечи ее приподнялись, а живое выразительное лицо стало угрюмым, словно она снова переживала свое нелегкое детство. Марина сочувственно смотрела на нее, но не нашлась, как ее утешить.

      – Наверное, это очень хороший человек, – наконец сказала она.

      Дина просияла, распрямилась.

      – Что ты, лучше не бывает! Я часто из Москвы домой езжу, чтобы повидаться. Как приеду – так для меня и праздник. Я там друзей новых не завела, только знакомые, приятели. С кем Полонские семьями дружили – те мои друзья по жизни и остались. Жаль, редко видимся, поразъехались, кое-кто уже за бугром. А в нынешней тусовке все друг друга норовят куснуть втихаря. Скорее лопнут, чем похвалят. Знаешь, Марина, за все время только Олег и ты обо мне что-то хорошее сказали.

      Дина не упомянула Машу, и Марина понимала, почему. Маша слегка недолюбливала Дину, которая понравилась Олегу и Тане Колокольниковой. Она как-то сказала сестре.

      – Ты не сильно доверяй Дине. Она хитрая.

      – Она – хитрая, а я какая? Простая, как «Пионерская правда»?

      – Нет, ты – умная. А она – хитрая.

      Сейчас Дина льстила Марине, ее заинтересованность в положительной