Без тени сомнения. Евгения Кирова

обзавёлся друзьями. Может, поужинаете с нами? – Светлана быстро берет себя в руки и начинает проявлять гостеприимство.

      – Мы уже пойдём. – приходится посмотреть на Сашу с намёком, он как раз доедает очередную конфету. Стол уже усыпан фантиками. Тот все понимает и поднимается со своего места.

      – Давайте, я уберу со стола. – предлагаю я и начинаю собирать чашки.

      – Спасибо, Катя. Я сама. – мне кажется или Светлана Витальевна не очень довольна моим присутствием.

      –Я провожу. – говорит Дима.

      В коридоре Саша не задерживается и выходит на лестничную клетку. Дима стоит напротив и, молча, смотрит мне в глаза. Снова этот взгляд. Мне очень неловко, надо идти, пока Гордеев старший не пришёл. Вот бы он удивился, как быстро я кинулась выполнять его поручение.

      –До свидания, Дима. – я спешу выйти из квартиры.

      Саша предлагает проводить меня до дома, но я отказываюсь. Не хватало ещё встретиться там с Ильёй. Боюсь, Муравьёву здорово достанется, если так будет. Илья очень зол, не нужно подсовывать ему живую грушу для битья. Я добираюсь вполне спокойно и, только переодевшись в домашние шорты и майку, достаю из сумки телефон. Снова пропущенные звонки от Ильи и куча сообщений. Не думая, я нажимаю на кнопку вызова и, чувствую, как задрожали руки.

      – Илья, привет. Извини, что так получилось.

      – Ты что о себе думаешь? Я прождал тебя час. – кричит Илья.

      – Так получилось, у меня появилось срочное семейное дело.

      – Какая мне разница? Где ты была?

      – Я ездила в больницу к маме, нужно было помочь. – вру первое, что приходит мне в голову. Он знает, что в больнице всегда нужна помощь.

      – Мы расстаёмся. Поняла? Мне не нужны такие отношения. Ты шляешься не пойми где и с кем, еще и врешь при этом. – с ненавистью говорит Илья.

      – Хорошо, я тебя поняла.

      – И чтоб ты знала, это я переписывался с Танькой, а не Стас. И не жалею ни о чем.

      Илья кладет трубку, а я опускаюсь на кровать и плачу. Не знаю почему, но слезы сами текут из глаз. Я сама хотела расстаться, так почему же я реву. Вот так и прошло её первое расставание, несмотря на чувство облегчения, от того, что мне не пришлось самой говорить эти слова и чувство свободы, мне все равно горько. Несмотря ни на что, у меня есть и хорошие воспоминания, первое время я думаю, что даже любила Илью. Он сам все испортил.

      Я звоню своим подругам, Маше и Полине, хочется выговориться. Пока я жду девчонок, с работы возвращается мама. Я сижу на кухне и отворачиваюсь от неё как могу, чтобы она не увидела моего заплаканного лица. Но мама у меня очень чуткая, она замечает, что что-то не так. Она заваривает свой фирменный чай и мы вчетвером, женской компанией пьем и разговаривали. Я снова плачу, никак не ожидала такой реакции от самой себя. Мама гладит меня по плечу.

      – Ты почему раньше ничего не рассказывала? – спрашивает Маша.

      – Я не знаю. Наверное, стыдно было признаться.

      – Ничего стыдного нет. Если тебе что-то не нравится, нужно сразу говорить. – говорит мама.

      – Хочешь