Матушка-Метелица. Рождественская сказка. Ирина Югансон

до Рождества плетёнку. Там под льняным полотенцем чего только не было – и кренделёчки под белой глазурью, и витые загогулинки, и поросята с глазками-изюмками, и уточка с утятками…

      Руки сами к пряникам потянулись.

      – Глянь, у меня курочка!

      – А у меня рыбка.

      – А у меня кот, я сама его лепила.

      – Тоже мне, кот, скажи – кривая обезьяна.

      – Сама ты обезьяна!

      – А у меня конь – грива как огонь!

      – Не тронь коня, конь на праздник припасён!

      – Ага, твоё, значит, в рот, а моё к празднику?! – Со злости Баська толкнула Стаську, Стаська толкнула Баську, корзина наклонилась и пряники посыпались на пол.

      – Ой, Стаська, что мы наделали!

      – Ой, Баська, давай спасать, что цело!

      – Хорошо, пол с песком отдраили.

      – Коняшка раскрошился! Нет теперь коняшки!

      – И уточка с утятками! Жалко то как!

      Бася заплакала.

      – Погоди, Бась, реветь, завтра тесто замесим да новых напечём, прежних лучше. И лошадок, и утяток, и гусочек.

      – Что-то мне пряники есть расхотелось.

      – И мне.

      – Может, борщ сготовим?

      – Да-ну, в меня больше ничего до самого утра не влезет. А давай сходим, ёлку поглядим?

      – Делать нам нечего! – Лежит она себе связанная в сарае и лежит. Лучше игрушки новогодние достанем!

      – Ты что, отец строго-настрого приказал к коробу даже не притрагиваться.

      – А мы и не тронем ничего, мы только крышку приоткроем да глянем. Кто узнает?

      Сказано-сделано, корзину с пряниками уволокли на кухню, на стол притащили оклеенный картинками короб. В коробе том сокровищ, как в сказочном ларце: – тут и птицы пёстрые из цветной бумаги, и цепи золотые – сами их для прошлогодней ёлки клеили, и флажки серебряные, и фантики от давно съеденных конфет, и скорлупки от золочёных грецких орехов. А внизу, в мягкие тряпицы завёрнутое, хранится главное мамино сокровище – пять дутых шаров и сусальная рождественская звезда. Пять стеклянных шаров – алый и пунцовый, синий и жёлтый – глядеть на них, не наглядеться. Но всех краше мамин любимый – голубой с серебристой, будто снегом усыпанной, веточкой.

      Держит его Стася в ладонях, дышать боится. А сестра рядышком торопит:

      – Ну Стась, ты уже насмотрелась, дай и мне подержать! Ну Стась!.. Ста-ась!..

      – Вечно ты, Баська, канючишь. Дай мне ещё хоть минуточку!

      Ну ладно, на – держи!

      Стася протянула игрушку сестре. Та неловко подставила ладони, и шар медленно-медленно выкатился из её растопыренных пальцев на стол, медленно-медленно покатился к краю и застыл. Девочки оцепенели, словно их кто заворожил. Один вдох, не дольше, шар оставался неподвижен, потом вдруг качнулся, – Баська и Стаська, опомнившись, рванулись его схватить, от этого рывка шар дёрнулся, словно кто его подтолкнул, и упал на пол, в одну секунду превратившись в мелкие блескучие осколки.

      – Ох!

      – Мама его так любила!

      – Лучше бы мы чашку разбили!

      – Лучше бы мы ничего не