Под тремя башнями. Николай Дмитриев

они вскарабкались на полуразрушенную дозорную дорожку, проходившую по самому верху стены позади зубцов с бойницами. Через эти бойницы, уступом уходившие в кирпичную кладку, хорошо просматривались пойменный луг, окружавший замок, и частью пересохшая речная старица.

      Дверь в башню уцелела, но от винтовой лестницы остались только выступы из обломанных кирпичей, и по ним пришлось лезть чуть ли не на четвереньках. Лестница кончалась стрельчатой аркой, выводившей на площадку, засыпанную мелкой щебёнкой и мусором. Наверно, верхний башенный свод рухнул, и теперь вместо потолка синело яркое небо, очерченное неровным квадратом зубцов.

      Сашка подбежал к стене и выглянул через разбитое, потерявшее свою форму окно. Напротив башни высился костёл с тремя потемневшими куполами. За ним шатром торчали обгорелые стропила, а дальше полукругом шли замшелые, рассевшиеся крепостные стены в окружении разномастных черепичных, железных и толевых крыш.

      Сашка высунулся подальше и увидел, что от второй винтовой лестницы остался только маленький нависающий балкончик, а низ башни, срезанный как ножом, был засыпан огромной грудой битого кирпича.

      – Это что, развалилось, что ли? – обернулся к Миреку Сашка.

      – Ты что! Немцы разбомбили! – Мирек уселся рядом на тёплую плиту подоконника. – Сюда бомба попала и в костёл тоже, вон как потрескался.

      – Ага, вижу. – Теперь и Сашка заметил, что стену костёла покрывала сетка больших и малых трещин. – И зачем было бомбить?

      – А спроси их! В сорок первом по Згариську били, а как наши их вышибли, только и знали, что Старый город бомбить.

      – Згарисько – это что, там где сгорело? – догадался Сашка.

      – Ну да, – подтвердил Мирек.

      Сашка некоторое время смотрел молча, потом показал на осыпавшиеся остатки дальней стены.

      – Там что, тоже замок?

      – Ага, только Нижний.

      – Не понял, – Сашка недоумённо посмотрел на Мирека. – Какой ещё нижний, а это тогда какой?

      – Это Верхний, – спокойно пояснил Мирек. – Вон смотри.

      Он плавно повёл рукой, показывая на речной изгиб, петлёй захвативший месиво латаных крыш, теснившееся внизу.

      – Вон та длинная крыша, что вдоль реки, то монастырь Бригидки, а справа от него – монастырь Шариток. А прямо, – Мирек подлез с другой стороны и немного потеснил Сашку, – вон тот дом впритык к костёлу, монастырь иезуитов, видишь?

      Теперь и Сашка выделил из общей сумятицы контур ещё одного крепостного обвода, чётко очерченный монастырскими крышами и замкнутый старой стеной с обгоревшей башней.

      – Так, значит, то башня уже Нижнего замка? – Сашка показал на косо торчавшие, почерневшие от огня стропила.

      – Ну да, башня Гнездецкого.

      – Это чего имя у неё, что ли, своё?

      – Конечно. У каждой есть имя, – Мирек даже удивился Сашкиному неведению. – Вот это Воротная, возле рва Владычья, над рекой Княжеская,