Под тремя башнями. Николай Дмитриев

не было. Ни здесь, возле угла, ни дальше там, где мостовая, плавно загибаясь, терялась в окраинных огородах. Поражённый, Сашка замер на месте. И вдруг громкий смех заставил его обернуться. Совсем рядом, возле афишной тумбы, стояла девочка и заразительно смеялась.

      Сашка готов был провалиться сквозь землю. Теперь он понял, что она давным-давно его заметила и, свернув за угол, нарочно спряталась за тумбу. Глядя на неё в упор, Сашка никак не мог прийти в себя от неожиданности. Между тем девочка оборвала смех и, спрятав улыбку в уголки губ, прошла мимо Сашки, демонстративно отвернув в сторону свой насмешливо вздернутый нос.

      Надо было решаться. Единым махом перескочив через ближайший штакетник, Сашка оказался в чьём-то весьма ухоженном палисаднике. Махнув рукой на все приличия, он, очертя голову, рванул с ближайшей клумбы несколько первых попавшихся цветков, перемахнул обратно на тротуар и бегом бросился догонять девочку.

      Внезапное появление Сашки её не испугало. Она пожала плечами и, изобразив на лице полнейшее равнодушие, спросила:

      – Что вам угодно?

      Сашка судорожным движением протянул ей только что сорванные цветы и сдавленным голосом представился:

      – Александр.

      Девочка взяла цветы, понюхала и вдруг, сделав маленький книксен, улыбнулась.

      – Прекрасный запах. Вы всегда дарите девушкам цветы?

      Сашка не нашёлся что ответить и густо покраснел.

      – Была счастлива сделать знакомство…

      Королевским движением девочка наклонила голову, толкнула калитку, и тут Сашка не выдержал.

      – Подождите… Извините, пожалуйста… Я только хотел… – Слова цеплялись друг за друга, никак не желая приобретать ни стройности, ни смысла.

      – Догадываюсь. Вы хотите спросить, где меня можно увидеть?

      – Да, – коротко выдохнул Сашка и вдруг каким-то подсознательным чувством понял, что в их шутливом диалоге наступил непонятный сбой.

      Казалось, всё было так же, но взгляд девочки неуловимо переменился, и, уже не скрывая насмешки, она, входя во двор, бросила:

      – У Заглушецкой Брамы…

      Калитка захлопнулась с таким треском, что нависшие сверху ветки дикого винограда слегка закачались…

      Странный нищий

      Мирек, зажав в потном кулаке смятую трёхрублёвку, топтался перед входом в парикмахерскую, над которым висела небольшая зелёная вывеска. Идти сюда Миреку не хотелось, и он мялся у двери. Потом решил, что стричься всё равно придётся и, осторожно спустившись по ступенькам вниз, толкнул дверь, задребезжавшую разбитым стеклом.

      Не успел Мирек войти, как его сразу охватил приторносладкий запах захудалой цирюльни. Света с улицы даже при открытой двери не хватало, и под потолком горела стосвечовая лампочка в старом медно-керамическом патроне, довольно ярко освещая убогую обстановку.

      Кресел было только два и зеркал