О Нём. Оксана Алексеева

я плакала. Но помню, как внутри всё сжалось. И я точно знала, что не буду ни с кем бороться и никому навязываться. Мальчик мой больше не появлялся, впрочем, и я ему не писала. А дома произошли перемены. У мамы появился постоянный мужчина. Будем называть его Войцехович. Разведённый бывший охранник зеков, на пенсии. Теперь они пили меньше и вместе. Мама объявила, что выходит замуж, а он стал ходить по квартире в трусах. Мне показалось, что это к лучшему. В доме появились продукты. Но оказалось, что новая семья не стремится делиться ими с детьми от прошлых браков. Мама готовила только для своего мужа, и они даже перенесли холодильник в отдельную комнату, которую закрывали на ключ. Мой брат в очередной раз ушёл жить к отцу, а я снова осталась там одна. Я помню, что в этот момент Бог располагал сердца людей вокруг меня: несколько девочек из нашего дома тайно приносили мне кто кусок хлеба, кто котлету, кто бутерброд. Меня подкармливали, как дворового щенка, всем миром. Помню, как ходила по подъездам и пыталась продать книги из домашней библиотеки. Были те, кто покупал что-то. Находились люди, которые просто давали мне вещи. А соседка с третьего подъезда отдала мне старые сапоги. Хоть они безбожно промокали, но я была счастлива.

      Мама, вопреки моим надеждам, снова стала прикладываться к бутылке, пуще прежнего. Зато сам Войцехович ходил почти трезвый. Только успевал бегать за водкой для матери. По ночам я слышала, как она плакала, стонала… Я не знаю и не хочу знать, что он с ней там делал. Но мне становилось так плохо, когда я это слышала… Я стала замечать, что он и на меня смотрит нехорошо.

      Вскоре он перешёл к действиям: хватал меня за руки и прижимал к стене. Когда у матери случались минуты просветления, я пыталась с ней поговорить. Но она смотрела на меня с ненавистью и говорила, что я сама к нему лезу. Что я проститутка и мокрощёлка… И ещё много чего говорила, о чём предпочитает и сейчас не помнить.

      Как бы я хотела не рассказывать всего этого… И один Бог знает, как это тяжко – изливать на бумаге то, чего никогда не сможешь забыть. Хорошо помню тот момент, когда согласилась пойти с Ириной. Сидели весёлой компанией в какой-то квартире, с закуской и выпивкой. А ещё помню, как собиралась и, стоя у зеркала, услышала очень четко: «Не ходи!» Голос звучал не в ушах, не в голове, а где-то изнутри, из сердца. Но он был настолько явственный и различимый, что невозможно было его отрицать. Это был первый раз, когда я его услышала, но не последний. Тогда я его не послушалась. Я сознательно приняла решение и пошла на эту вечеринку. Я сознательно отдалась совершенно незнакомому парню, которого видела в первый раз. Сейчас я могу точно сказать, что сделала это от страха. От страха перед отчимом. Я очень боялась, что он меня изнасилует, и не хотела отдавать свою невинность ему. Конечно, враг внушил мне этот ужас, и сейчас я уверена, что Господь бы уберег меня от этого. На следующий день я пошла в церковь и попросила у священника исповедаться. Я чувствовала, что лечу в бездну и пытаюсь зацепиться за стены.