Название | Учебник рисования. Том 2 |
---|---|
Автор произведения | Максим Кантор |
Жанр | Современная русская литература |
Серия | Философия живописи |
Издательство | Современная русская литература |
Год выпуска | 2013 |
isbn | 978-5-17-145106-6, 978-5-17-149477-3 |
– Почему похожи?
– Фальшивые. Вьюга воет тончайшей свирелью, – сказала девушка и опять засмеялась. – Разве не смешно? Свирель не воет. И вьюга не звучит, как свирель. И вой – звук далеко не тончайший. Поэт, который эти стихи написал, никогда не слышал свирели и не знает, как воет вьюга. Это стихи человека, который не знает совсем ничего, но пишет про судьбу интеллигенции. Вьюга воет свирелью! Ты подумай! – и девушка смеялась.
– Ты говоришь как редактор, – сказал Павел с досадой.
– Я и есть редактор, – сказала девушка.
– Что это значит? Ты работаешь редактором?
– Да, работаю редактором. Правлю ошибки.
– Где же?
– В газете «Бизнесмен».
– Зачем же в этой газете именно? Других разве нет?
– Чем эта газета хуже других?
– Она символ того, что происходит. Как в прежнее время – «Правда». И разве это не ужасно – видеть их лица?
– Чьи лица? Лица, к сожалению, те же самые. Твой знакомый Курицын работает в нашей газете художником.
– Художником? – Он посмотрел удивленно. – Что же он изображает?
– Ах, теперь и я вспомнила тебя на той всенощной. Ты так посмотрел, что я тебя, того маленького, увидела. Что тебя привело в ту церковь? Никола Обыденный, да? Теперь я вспомнила. Мальчик с большими глазами. Ты стоял рядом с этой смешной некрасивой женщиной, соученицей Леонида, ее я знала прекрасно. Конечно, я обратила внимание на нее и на мальчика рядом. Она буквально преследовала Леонида своей преданностью. Я была совсем девочкой и ничего не понимала, мне казалось странным, что она звонит нам среди ночи, приходит в гости с утра. Я открывала дверь – и уходила спать. Для меня это были редкие часы отдыха, я прекращала работу в шесть. Ей-то делать было нечего, от безделья не спалось. Беседы, беседы – московская интеллигенция питалась беседами.
– Она всегда работала, – сказал Павел.
– Разве? Не слишком себя утруждала, я думаю. Свободное время имелось. Ей всегда надо было что-то обсудить. И говорила не останавливаясь. Я думала, она – сумасшедшая, хочет отбить у меня мужа. Истерическая православная женщина – обычный московский тип. Ее все называли Инночка; есть женщины пустоцветы, они никогда не взрослеют, так и носят до старости детские имена. Не обращал внимания на таких женщин? Ни мужчин, ни детей – ни на что не способные существа. Она, я уверена, так и осталась Инночкой в свои пятьдесят лет.
– Это моя тетка, – сказал Павел, – да, ее все называют Инночка.
– Она все так же переживает из-за пустяков и ходит с заплаканными глазами? Тебе, наверное, не раз приходилось утешать ее после истерик.
– Да, – сказал Павел, – приходилось.
– Я отчетливо помню бедную Инночку.