Просто люби жизнь. Софи Кинселла

правду. Никогда не забуду этот очаровательный, пьянящий, залитый солнцем день.

      Когда день переходит в ранний вечер, мы наконец начинаем шевелиться. Целый день мы лежали, целовались, дремали и лениво болтали. Когда я встаю, то понимаю, что мои конечности затекли, а на ногах остались отпечатки веток, но не могу удержаться от мечтательной улыбки.

      Мы собираем вещи и направляемся обратно к машине, по дороге проходим мимо подростков, играющих в футбол на участке поросшей кустарником земли. Мяч внезапно летит в нашу сторону, задевая мужчину по голове. Он с улыбкой ловит его и возвращает в игру.

      – Синьор! – Один из подростков зовет его присоединиться. Голландец на миг замирает, а затем говорит мне: «Две минуты».

      Присоединившись к игре, он мгновенно полностью погружается в нее, и я наблюдаю, очарованная тем, что вижу его в другой обстановке.

      Кажется, он понимает, что кричат подростки, хотя они говорят по-итальянски. (Наверное, все они общаются на международном «футбольном» языке.) Когда один из игроков жестко врезается в него, Голландец отмахивается от извинений легким кивком. Я замечаю, что у него есть природный авторитет. Дети подчиняются ему, даже когда бросают вызов. Это – еще один ключик к разгадке того, каков он. Еще одно озарение.

      В этот момент Голландец смотрит на меня и говорит: «Мне пора, ребята, спасибо за игру».

      Подростки начинают уговаривать его остаться (даже я могу это перевести), но мужчина вскидывает руку, улыбается на прощание и присоединяется ко мне.

      – Хорошая игра! – говорю я, и он смеется, берет меня за руку, и мы направляемся к машине.

      Мы отъезжаем, вечернее солнце светит в ветровое стекло, и я оглядываюсь назад, стремясь запечатлеть это драгоценное место в памяти, пока мы не сворачиваем и не выезжаем на главную дорогу.

      – Жаль, что мы не захватили с собой башню из гальки, – с тоской говорю я, и Голландец снова смеется.

      – Я серьезно! – говорю я. – Это было бы потрясающим завершением праздника.

      – Ты бы тащила эти одиннадцать тяжелых камней в машину?

      – Да.

      – И всю дорогу домой на самолете?

      – Конечно!

      – И как бы ты запомнила, в каком порядке они были сложены?

      Я запинаюсь, потому что не совсем продумала этот момент.

      – У меня была бы система, – наконец с достоинством говорю я. – И потом, каждый раз, когда я смотрела бы дома на эти камешки, я бы вспоминала…

      Я резко замолкаю, потому что, если я не буду осторожна, я могу сказать слишком много. Открою сердце слишком широко и спугну его.

      Я бы вспоминала самого удивительного мужчину, которого когда-либо встречала.

      Я бы вспоминала самый прекрасный день в своей жизни.

      Я бы вспоминала рай.

      – Это было бы здорово, – говорю я наконец более беззаботным тоном. – Вот и всё.

      Когда мы возвращаемся в город, у меня еще кружится голова, как будто во сне. Сон с голубым небом, похожий на фильм, пронизанный адреналином, желанием и солнечным светом. Я развалилась на горячем пластиковом сиденье машины, потягивая