Просто люби жизнь. Софи Кинселла

все с любопытством наблюдаем, как он выходит в центр помещения и хмурит брови в глубокой задумчивости.

      – Расскажите нам о своем вымышленном персонаже, – ободряюще говорит Фарида.

      – Он взбешен, – говорит Голландец, и его голос разносится по всему помещению. – Кое-кто никак не оставит его в покое. И это становится… невыносимым.

      – Хорошо! – говорит Фарида. – Что ж, Голландец, слово за вами.

      Я заинтригована. Голландец переводит дыхание. И могу сказать, все остальные – тоже. Это довольно впечатляет – менее чем за день перейти от нуля к импровизации перед классом.

      – С меня хватит, – говорит Голландец, сердито глядя на воображаемого человека на стене. – С тобой покончено.

      Наступает затаившая дыхание тишина – затем он моргает.

      – Вот и все, – добавляет он Фариде.

      Это вся его импровизация?

      Я слышу чей-то смешок и прикусываю губу, чтобы сдержать хихиканье, но Фарида даже не моргает.

      – Может быть, уточните? – предлагает она. – Превратите это очень мощное и убедительное вступление в нечто большее, чем короткий монолог?

      – Попробую, – говорит Голландец. Он смотрит с сомнением, но снова поворачивается к стене. – Просто остановись. Я больше не могу этого выносить. Ты… – Кажется, он бесплодно ищет слова, выражение его лица становится все более и более раздраженным… пока внезапно он не наносит боковой удар. – Ты просто… – Он сердито рубит воздух рукой, тяжело дыша. – Ты знаешь? Ты просто… – Он снова тщетно подыскивает слова, затем в отчаянии подпрыгивает в воздух с яростным криком и с силой наносит удар ногой.

      Мы все потрясенно вздыхаем, а Новичок тихо испуганно вскрикивает.

      Когда Голландец приземляется, Черный Пояс ободряюще кричит:

      – Потрясающе! Отличная техника, чувак.

      – Спасибо, – слегка задыхаясь, отвечает Голландец.

      – Голландец! – Фарида вскакивает со своего места и кладет руку мужчине на плечо, прежде чем он успевает продемонстрировать новые приемы.

      – Голландец, это было очень убедительно. Однако это писательская группа. Не группа боевых искусств.

      – Точно. – Голландец, кажется, приходит в себя. – Прошу прощения. Я забылся.

      – Пожалуйста, не волнуйтесь, – успокаивает его Фарида. – Вы нашли форму выражения, и это только начало. Очевидно, вы выразили очень сильные эмоции.

      – Да, – после паузы признается Голландец. – Это было неприятно. Я это почувствовал. – Он ударяет себя в грудь. – Просто… не мог подобрать слов.

      – Действительно. – Фарида кивает. – Это сложно – описать что-то в двух словах. Но, пожалуйста, больше никакого кикбоксинга, хотя я действительно аплодирую вашему яркому изображению антагонизма. Мы здесь для того, чтобы написать романтическое художественное произведение. – Она обращается к группе. – И чувство любви ближе к ненависти, чем любое другое…

      – Романтическое произведение? – прерывает ее Черный Пояс, его лицо искажено ужасом. – Романтическое?