Я помню чудное мгновенье. Александр Пушкин

льстец, когда царю

      Хвалу свободную слагаю:

      Я смело чувства выражаю,

      Языком сердца говорю.

      Его я просто полюбил:

      Он бодро, честно правит нами;

      Россию вдруг он оживил

      Войной, надеждами, трудами.

      О нет, хоть юность в нем кипит,

      Но не жесток в нем дух державный:

      Тому, кого карает явно,

      Он втайне милости творит.

      Текла в изгнанье жизнь моя,

      Влачил я с милыми разлуку,

      Но он мне царственную руку

      Простер – и с вами снова я.

      Во мне почтил он вдохновенье,

      Освободил он мысль мою,

      И я ль, в сердечном умиленье,

      Ему хвалы не воспою?

      Я льстец! Нет, братья, льстец лукав:

      Он горе на царя накличет,

      Он из его державных прав

      Одну лишь милость ограничит.

      Он скажет: презирай народ,

      Глуши природы голос нежный,

      Он скажет: просвещенья плод —

      Разврат и некий дух мятежный!

      Беда стране, где раб и льстец

      Одни приближены к престолу,

      А небом избранный певец

      Молчит, потупя очи долу.

      Воспоминания в Царском селе

      Навис покров угрюмой нощи

      На своде дремлющих небес;

      В безмолвной тишине почили дол и рощи,

      В седом тумане дальний лес;

      Чуть слышится ручей, бегущий в сень дубравы,

      Чуть дышит ветерок, уснувший на листах,

      И тихая луна, как лебедь величавый,

      Плывет в сребристых облаках.

      С холмов кремнистых водопады

      Стекают бисерной рекой,

      Там в тихом озере плескаются наяды

      Его ленивою волной;

      А там в безмолвии огромные чертоги,

      На своды опершись, несутся к облакам.

      Не здесь ли мирны дни вели земные боги?

      Не се ль Минервы росской храм?

      Не се ль Элизиум полнощный,

      Прекрасный Царскосельский сад,

      Где, льва сразив, почил орел России мощный

      На лоне мира и отрад?

      Промчались навсегда те времена златые,

      Когда под скипетром великия жены

      Венчалась славою счастливая Россия,

      Цветя под кровом тишины!

      Здесь каждый шаг в душе рождает

      Воспоминанья прежних лет;

      Воззрев вокруг себя, со вздохом росс вещает:

      «Исчезло все, великой нет!»

      И, в думу углублен, над злачными брегами

      Сидит в безмолвии, склоняя ветрам слух.

      Протекшие лета мелькают пред очами,

      И в тихом восхищенье дух.

      Он видит: окружен волнами,

      Над твердой, мшистою скалой

      Вознесся памятник. Ширяяся крылами,

      Над ним сидит орел младой.

      И цепи тяжкие и стрелы громовые

      Вкруг грозного столпа трикратно обвились;

      Кругом подножия, шумя, валы седые

      В блестящей пене улеглись.

      В тени густой угрюмых сосен

      Воздвигся памятник простой.

      О, сколь он для тебя, кагульский брег, поносен!

      И славен родине драгой!

      Бессмертны