Как же я тебя ненавижу!. Надежда Олешкевич

подметил Маунс, предварительно подняв руку.

      – Баллард мыслит верно. Они называются формульными. Откуда вы о них знаете?

      Я замялась. Идея назвать такой вид пришла из-за книги, которую дал мне куратор. Следует ли рассказывать о данном подарке остальным или лучше умолчать?

      – Видела в конспектах подруги.

      – Хорошо, можете садиться, – кивнула преподаватель и обратилась к группе: – Вчера я вам говорила о том, что мы пустим ваши мозги на мясорубку. Итак, первый этап. Забудьте всю классификацию знаков. Их для вас теперь в принципе не существует. Только формульный вид. Базовые вообще выбросьте из памяти. Отныне мы не применяем шаблоны, не модифицируем имеющиеся, а каждый раз создаем новые.

      – И даже знаки стихий? – раздался голос позади меня.

      – Их в первую очередь.

      В аудитории поселилась гробовая тишина. Наверное, каждый сейчас пытался уловить суть сказанных слов. В магической школе и академии нам говорили заучивать сами знаки, без конца твердили, что иначе нельзя и тут поможет хорошая память. А теперь все знания выкинуть в топку?

      Варнас осталась довольна результатом. Она достала из портфеля пятнадцать ключей-карт и раздала каждому студенту нашей группы.

      – Ваше домашнее задание на текущий год: использовать только формульные знаки. Ключи постоянно носите с собой. Повесьте на шею, не снимайте даже в ванной или на ночь.

      – А для чего это? – поинтересовался Маунс, разглядывая небольшой белый жетон, уместившийся в ладони.

      – Они считывают использование шаблонных знаков. В каждом заложен счетчик, который покажет, сколько раз вы нарушили мое задание. Учтите, снятие ключа тоже учитывается.

      Вновь воцарившаяся гробовая тишина к первому перерыву стала могильной. Варнас разрешила разойтись на десять минут, но никто не встал. Мы словно похоронили свою ближайшую жизнь и не смели нарушить памятное молчание. По сути, нам запретили пользоваться магией. Все те привычные действия со структурами, производимые без особых раздумий, впредь были под запретом. Это как спать на потолке. Неудобно, да и невозможно.

      Я посмотрела на Маунса. Он взялся за голову и раз за разом перелистывал конспект. А у меня начали один за другим рождаться вопросы. Как пользоваться душем? Смогу ли я без воды помыть ту же кружку или вообще попить чай перед сном? Да и одежда без паровой обработки будет выглядеть неопрятно. А как делать уборку в комнате?

      Мне словно отрезали руки. Теперь каждое действие будет сопряжено с проблемой глобального масштаба, притом что помощи попросить не у кого. К Дрейку я обращаться точно не стану.

      – Нэли Варнас, – заглянула в аудиторию женщина с тугим пучком, которая вчера выдавала расписание, – Баллард вызывают к ректору.

      – Розалин, идите, – отпустила меня преподаватель.

      Судя по ее виду, подобное было стандартным явлением. Но глава академии не станет приглашать к себе в кабинет первокурсницу по какому-то пустяку. Зачем тогда? Я медленно поднялась. Ладони тут же вспотели. С непомерной тревогой я последовала за женщиной,