Бешеный сапер 1,2. Анатолий Давыдчик

к палатке, где живут Левченко и Шеставин. У палатки стоит с ошарашенным видом взводный.

      – Что за херня, парни? У Шеста крыша поехала, надо что-то делать! – Усов явно не в теме.

      – Заходим в палатку и видим Костю, пускающего слюну, а в руках автомат.

      – А-а-а-а-а… – протяжно, на одной ноте, тянет Костя и покачивается.

      – М-да… Доктор, что делать? – ехидничает Женек.

      – Гасим, – и бью Костю в ухо со всей дури, – прости, брат, так надо.

      Шеставин лежит, и не поймешь – то ли в отрубе, то ли нет.

      – Вяжи его! – кричу Женьке, – И оружие отсюда все на хуй!

      Быстро вяжем ноги и руки, обыскиваем и забираем из палатки все, что даже в теории может взорваться или выстрелить. Выходим из палатки злые не столько на Князя, сколько на раздолбая-взводного.

      – Ну, и чего делать будем? – вопрос повис в воздухе. Фрол, размахивая руками, что-то объясняет ротному.

      – Надолго? – Усов смотрит на Женьку,

      – Не знаю, как отпустит, жмет плечами Китаец, – дня два уйдет.

      – Весело, – подитоживает взводный, – я не спрашиваю кто, я хочу спросить – нахрена? Вам делать нечего? Хотя, понятно, из всей роты только ваша банда задействована, остальные на хрена тут? Никто не знает.

      – Ладно тебе, тезка, – Китаец в роли миротворца выглядит нелепо, – дня два, отойдет, а мы прикроем, лады?

      – Да идите вы…

      Взводный вздыхает и продолжает:

      – Давно мы в волейбол не гоняли парни, давай взвод на взвод. Через полчаса за палатками между двух столбов натянута сетка.

      Турыгин с мячом и мы все возле площадки. Игра расслабляет и уже отходит все, и горы и трупы, и вся грязь, хочется забыть все то, в чем по горло каждый день.

      – А где Генчик? – спрашивает меня ТТ, он же – Бойко Анатолий Анатольевич.

      – А на хрена он тебе?

      – Он обещал стакан от минометной мины притаранить, домой скоро.

      – Толь, тезка, тебе уже тридцать, а ты как ребенок чес слово, – говорю ему, – нахуя тебе эта хрень? А Генчик с Фарадой в ночь умотал.

      Многим нашим конкретно делать было нечего и поэтому сходили с ума по своему. НИС набирал в свою команду прежде всего неженатых, отчаянных и еще по непонятным нам критериям. Погоняв мяч с полчаса, отхожу покурить в сторону. Князь с видом побитой собаки крутится рядом.

      – Лис, как там Костик? Может ему надо чего?

      – Че-че, – злюсь я, – водки надо ему, вышибить эту хрень.

      – Будет, сейчас будет, – Юрик стартует в сторону палаток.

      – Парни, стоп! – подходит техник роты прапорщик Левченко, – Генка погиб.

      И все, время остановилось, каждый пытался переварить то, что сейчас услышал.

      – Как? – выдыхаем вместе с Фролом.

      – Не знаю, с ЦБУ звонили, сказали, что погиб, Фарада цел, а Генка погиб.

      Техник не в курсе, поэтому ротный приводит себя в порядок и под нашими взглядами отправляется в ЦБУ.

      Стоим, молчим. Теперь жестокая, но все-таки