Ретт Батлер. Вычеркнутые годы. Татьяна Осипцова

и Мелли тебя уважала.

      – Но другим-то ты дарила поцелуи?

      – Я только позволяла поцеловать себя в щеку. И не так уж много было этих других.

      – Половина гарнизона Атланты… – поддразнил Ретт.

      – Неправда! Всего дюжина. А почему ты не добивался меня тогда? Все могло пойти иначе…

      – Твои мысли целиком были заняты Уилксом, к тому же мне не подходит роль влюбленного идиота, выпрашивающего поцелуи в щечку. По мне – или все, или ничего.

      – Но ты мог сказать, если любил меня. Почему ты молчал? – настаивала Скарлетт.

      – Только ты, моя прелесть, можешь в открытую признаться в любви человеку, который тебя не любит. Я на такие подвиги не способен!

      – Это все от воспитания, – вздохнула она. – Знаешь, я много думала, когда болела после родов. Нас неправильно воспитывали. Нам с детства твердили: не показывайте свои чувства, будьте сдержанны, ведите себя достойно… Вот и получается, что от этой сдержанности люди не понимают друг друга. Ты не показывал своей любви ко мне – откуда я могла знать? Если б знала, я бы раньше поняла…

      Ретт покачал головой:

      – Если бы знала, ты бы жутко возгордилась и начала вертеть мной.

      – Ты сам говорил, что тобой вертеть нельзя!

      – Ну, до какой-то степени можно… Что говорить, дурацкий у меня характер, боюсь оказаться под каблуком.

      – У тебя очень мужской характер. Ты непреклонный, гордый, сильный, храбрый…

      Глядя на нее сверху вниз, Ретт изрек, едва сдерживая улыбку:

      – Продолжайте, мадам, ваши комплименты я готов слушать часами.

      Она встала, обвила руками его шею, прижалась головой к груди, слушая размеренный стук его сердца.

      – О, Ретт! Я люблю тебя. Скажи, что любишь меня…

      – Тебе достаточно одних слов? – в вопросе прозвучал намек.

      – Нет, недостаточно…

      Глава 4

      – Может, все-таки наймем гувернантку-француженку? Надо обратиться в агентство по найму. Вдруг там найдется воспитательница, знающая английский? – предложил наутро Ретт.

      Скарлетт пожала плечами. Она измучилась, пытаясь не спускать с Кэти глаз. Кроме того, приходилось заботиться о ее одежде. Слишком много хлопот для женщины, не привыкшей проводить с ребенком все свое время.

      Но в агентстве, куда они обратились, не нашлось никого подходящего. Ни одна из претенденток, знающих английский язык, не соглашалась отправиться с семьей в Америку или прослужить всего две недели до их отъезда.

      Однажды в коридоре гостиницы Скарлетт столкнулась с горничной-негритянкой. Кэти, увидев женщину с черной кожей, спряталась за материнскую юбку и выглядывала оттуда с удивлением и интересом. Негритянка смущенно поклонилась. Скарлетт улыбнулась ей ободряюще, а дочери сказала:

      – Пойдем, хватит прятаться.

      – Простите, мэм, – извинилась горничная. – Видать, я испугала девочку. Не бойся, лапочка. Ох, и красавица ваша дочка, мэм, – лицо чернокожей расплылось в доброй улыбке.

      – Кэти не испугалась. Правда, солнышко?