Малышка для капитана. Маша Брежнева

позади потока машин автобусы. Волосы в косу заплетены, на лице волнение, вся дергается. Опаздывать – очень плохо, Сонечка. Ненавижу, когда опаздывают. А она, я смотрю, вообще косячница по жизни.

      Жалко ее? Не знаю даже. Одну такую подвёз из жалости, а она мне всю жизнь испортила. Надо было ее тогда доставить до дома и сдать на руки родителям. А я, наивная душа, повелся на милую мордашку и забавную наглость. Если бы только можно было вернуть тот день, я бы через другой конец города поехал, лишь бы Аню не встретить.

      Мне бы и от этой держаться за километр. Вдруг она под курткой стаканчик кофе прячет? Выльет его прямо на мой кожаный салон. Фу, гадость какая.

      Да не, жалко все же, будет стоять, трястись среди ворчливых бабок на остановке. Гребанная благотворительность проснулась, не могу проехать мимо. Стягиваю маленькую фигурку в виде футбольного мячика, закрепленную под зеркалом заднего вида. Не хочу с футболом палиться, меньше знает – крепче спит. Открываю бардачок и закидываю туда мячик.

      Торможу напротив Сони, опускаю зеркало на пассажирской двери и командным тоном заявляю:

      – Садись.

      – Спасибо, я на автобусе, – с дурацкой улыбкой отвечает Соня.

      – Садись быстрее, мне некогда.

      – Так и поезжай на здоровье.

      – Да шустрее давай, хватит самую умную строить из себя.

      Фыркнув, открывает пассажирскую дверь и слишком громко ею хлопает, когда усаживается. От этого грохота начинаю закипать, и мою новую пассажирку хочется высадить моментально. Но убеждаю себя, что сам этого захотел, и теперь потерплю.

      – Ты на работу едешь?

      – Да, опаздываю, на учебе задержали, так ещё и в дальнем корпусе было занятие, – быстро объясняет рыжая.

      – Я тебя просто подброшу, ты просто скажешь спасибо, идёт? – озвучиваю ей своё условие, плавно передвигая тачку вперёд вместе с потоком.

      – Вы что-то быстро добрым волшебником заделались.

      – Да хватит уже выкать, я твоему отцу в ровесники не гожусь!

      От упоминания отца она как-то напрягается, но ровно на секунду. Расправляет плечи, нащупывает ремень безопасности и защёлкивает его.

      – Ладно, – равнодушно соглашается. – Как тебя зовут хоть? До сих пор ведь не знаю.

      Я едва по привычке не говорю «Лёва», потому что так меня называют почти все, кроме родителей, конечно. Но знать ей этого не нужно.

      – Даниил. Даня. Можно просто Даня.

      – Даня так Даня, – спокойно кивает Соня. Она смотрит на меня, не стесняясь, но теребит пальцами натянутый ремень безопасности, и это выдаёт ее волнение с потрохами.

      – На кого ты учишься? – пытаюсь поддержать разговор хоть как-то.

      – Филолог.

      – Интересно.

      – Не очень, – ядовито замечает Соня.

      – А курс?

      – Второй. Мне почти девятнадцать.

      «Почти девятнадцать»

      – Охренеть, – и это мягко сказано. – То есть восемнадцать?

      – Ты хорошо считаешь в уме, – опять язвит Соня. Коза рыжая.

      – И