Кома. Андрей Бонцевич

Где-то посеял. Что же делать теперь? У колдуний бумагу спросить?

      – Не, ну нафиг. Вот прямо здесь на обороте и напишем.

      Мартин перевернул листок. По нижнему краю бежали какие-то мелкие буквы и цифры. Судя по всему, эта карта застала последние десятилетия прошлого века и страну, о которой сейчас знают только пенсионеры. То и дело переворачивая листок, Мартин аккуратными ровными завитками карандашных линий начал переписывать первые буквы названий звёзд.

      Сириус, Канопус, Регул, Альдебаран, Спика… Много одинаковых букв, мало комбинаций. Мартин прищурился. «АСПРВАСКРПАБА». Краб? Справка? Красавка? Барак? А может, вообще не из этих букв? А может, вообще не из букв? Мартин вздохнул и положил листок.

      – Не получается, – тихо сказал он. – Во всяком случае, ничего осмысленного. Если только фраза вроде «Краб квас паб», или что-нибудь похожее.

      – Краб квасил в пабе? Дела, однако. А может, брать не первые буквы, а первые слоги?

      – Хм. Так. Сириус, Канопус… Нет, лучше не надо.

      – Дай, посмотрю, – попросила Заморючка. – Ух ты, а ты видел, что тут снизу написано? Штучка-то древняя. «Типография министерства просвещения СССР. Заставная, шестнадцать. Тираж две тысячи. Подписано в печать двадцатого августа семьдесят шестого года. Цена тридцать пять копеек».

      – Подожди-ка. Как ты сказала? Заставная, шестнадцать?

      – Ну, да, а что?

      – Как интересно… Но это же не может быть совпадением?

      – Да о чем ты?

      – Адрес! Это неподалёку от моего дома. Ну, или что это у меня было здесь, в Айе. Я это место отлично знаю. Там с одной стороны кафешка, «Арбуз и молчание» называется, а с другой – вечно запертая дверь. Ржавая такая.

      – Вот, наверное, туда-то нам и надо.

      – Да, по-любому не в кафе. Мы там столько раз с парнями тусили, что никаких загадок уж точно не осталось.

      – В крайнем случае, если вдруг не то, попробуем ещё раз скрэббл.

      Мартин весело подмигнул и шагнул к двери в гостиную.

      Волшебницы стояли около убранного стола. Аля наклонила голову вправо, Нелли – влево, и обе улыбались ласково и грустно, как матери, провожающие детей в далекую дорогу. Странно, но почему-то действительно казалось, что приходится уезжать из родного дома, где все вокруг надёжное и вечное, где всегда любят и ждут. Пришлось долго моргать и вытирать коварно навернувшуюся слезу.

      Аля подошла на шаг ближе и протянула Мартину полотняный мешочек.

      – Здесь твой любимый лимонад и сэндвич с ветчиной. Едва ли вам удастся добраться до места раньше обеда, да и погода сегодня на редкость теплая. Поэтому когда захочется подкрепиться, то вот.

      Нелли шагнула к Заморючке и передала ей такой же мешочек.

      – Для тебя холодный чай с мятой и хашбраун. А когда мы увидимся снова, то я буду рада сделать для тебя кофе с корицей и ванилью.

      – А мы увидимся? – тихо спросила Алина, подняв голову.

      – Не собираетесь же вы торчать на Земле вечность? – усмехнулась Нелли. – Разумеется, увидимся. Там, кстати, сад куда лучше, чем здесь.

      Мартин