Ненастоящая семья. Мария Манич

я не знаю. Никогда не видела, не имела возможности познакомиться. Он всегда был где-то на периферии моей студенческой жизни. Мы редко пересекались и до сегодняшнего утра перекинулись разве что парой фраз.

      А сейчас он смотрит на меня так, как давно никто не смотрел. Жадно. Раздевает глазами, бесцеремонно скользя взглядом ниже моих ключиц. Мажет по моей груди и опять возвращается к лицу.

      Глаза в глаза.

      Капкан захлопнулся. Хищник обернулся добычей.

      Кожа покрывается мурашками. Весь мой боевой запал и энтузиазм, распалявший моё нутро ещё секунду назад, сдулся как по мановению волшебной палочки.

      – Да? – пищу неуверенно. – Ром, ты чего?

      – Я теперь тоже кое-что умею, Канарейкина. Показать?

      – Можно я откажусь?

      – А это был риторический вопрос, Лена.

      Рома бесцеремонно вторгается в мое личное пространство, стремительно сокращая расстояние между нашими лицами. Задевает своим носом мой, делает глубокий вдох. Мгновение, и его дыхание обжигает мои губы. А потом уже его наглые губы осторожно накрывают мои.

      Широко распахнув глаза, я оторопело наблюдаю за подрагивающими ресницами Дроздова. Ловлю его движение ртом и теряюсь от внезапного напора мягких мужских губ. Он демонстрирует мне все свои умения, покусывая и щекоча мои губы языком. Его поцелуй выбивает из равновесия до такой степени, что слабеют колени.

      Качнувшись вперед, упираюсь руками в плечи Ромы. Пытаюсь сдвинуть эту скалу с места, чтобы глотнуть воздуха. У меня кислородное голодание и тепловой удар. Это безумие нужно прекратить! Сейчас же! Я не хочу с ним целоваться. Не хочу?

      Наконец мне удается увернуться. Почему я не сделала этого раньше, даже думать не хочу!

      Чужие губы задевают мою щеку и мочку уха в ужасно чувственном касании. Волна тепла прокатывается по телу и концентрируется внизу живота, мне приходится зажмуриться, чтобы не спалить перед Дроздовом все свои оголённые эмоции.

      – Так ты… – прочищаю горло, голос внезапно стал очень хриплым, – женишься на мне?

      – Не в этот раз, Канарейкина, – так же сипло отвечает Рома.

      Он продолжает нависать надо мной, опираясь на собственные руки. Дышит так, словно пробежал на время стометровку. Рвано и часто.

      Один глубокий и шумный вдох-выдох, щекочущий мои волосы, и Дроздов лишает меня своей близости. Молча отстраняется и уходит.

      Открываю глаза, только когда его быстрые шаги стихают парой этажей ниже.

      Возвращаюсь в аудиторию и мешком опускаюсь на место рядом с Алкой.

      – Ну что? Согласился? – шепчет подруга, смотря на меня с нескрываемым любопытством.

      Костенко перевесился через свой стол, чтобы быть к нам поближе.

      – Ну как? Денег дала?

      – Никак. Слушать не стал, – бросаю в ответ.

      Смеяться хочется оттого, как вытягиваются их лица. Парочка «сватов» переглядывается.

      – А чего же ты так долго? – удивляется Алла.

      – Нужно было показать ему сиськи! – со знанием дела говорит Вит, за что