Вайолет, созданная из шипов. Джина Чэнь

верить двум перевернутым заглавным буквам «С. Л.». Такое чувство, словно я его застала обнаженным. На нем нет и грамма гламура. Потерев глаза, он поправляет помявшуюся рубашку.

      – Чего ты хочешь? – бубнит он, но недостаточно тихо, чтобы спрятать сонную хрипотцу в голосе.

      Внутри поднимается желание разгладить след на его щеке, прямо как во сне мне хотелось убрать ветви от его лица. Таким он всегда нравился мне намного больше, но его это не волнует. Гламур делает его слишком предсказуемым. А видя его потрепанным, я задаюсь вопросом, чем же он занимался, хотя обычно вообще о нем не думаю.

      Я вскидываю руки вверх.

      – Перемирия. Во имя Данте. И ничего более.

      Сайрус безразлично опускает взгляд.

      – Ты правда думала, я не замечу, что на тебе нет перчаток?

      Во имя всего…

      – Это не уловка, принцесса. Я просто…

      – Если ты хотела передо мной извиниться, то советую делать это на глазах у всего двора.

      – Разве я сказала что-то об извинениях? Я предложила тебе перемирие, – завожусь я. Попытайся я проглотить свою гордость, то просто подавлюсь ей.

      – Не интересует.

      Сайрус берется за дверную ручку, но я выставляю руку, широко распахивая дверь.

      – Тебе стоит знать, что выглядишь ты отвратительно, принцесса.

      Я подавляю смешок, когда он рефлекторно тянется поправить волосы. Не могу поверить, что он на самом деле такой неловкий.

      – Из-за чего тебя мучает бессонница? Из-за бала? Из-за Совета? Слышала, они опять говорят о Фифи. Серьезно, тебе стоит позволить мне посмотреть твое будущее. Меня не интересуют твои воспоминания. Во имя звезд, я все равно присутствовала при большинстве событий в твоей жизни. Но так я смогу предупредить тебя о грядущих.

      Стоит Сайрусу ко мне приблизиться, как я ощущаю стойкий запах чернил, брови его нахмурены.

      – Ты говорила с моим отцом, прежде чем прийти сюда?

      – Да, у нас была еженедельная встреча.

      – Что он просил тебя сделать?

      Я чуть не вздрагиваю. Тон его не звучит обвиняюще, но я чувствую, что за ним кроется другой вопрос.

      – Ничего. Я лишь рассказала ему о том, что происходит. На этой неделе я много гадала и делала предсказания.

      – Ты должна знать, что мой отец ценит преданность, но сам он таковым никогда не был.

      Это угроза или… Неужели он пытается предупредить меня?

      – Он король. Мы все должны быть ему верны.

      Сайрус отвечает не сразу, его грудь мерно поднимается и опускается под тонкой рубашкой.

      – В некоторых преданности больше, чем в других.

      Мои губы сжимаются, когда он возвращается в кабинет. Судя по тому, как он сутулится, терпеть мое присутствие он больше не намерен. Неважно, в какой раз мы искренне пытаемся пойти на контакт, все сводится к одному – к доверию, которое ни один из нас не может дать другому.

      – Сайрус.

      Произношу я его имя, прекрасно зная, что это бесполезно. Он уже захлопнул дверь.

      Следующие