Сестры Шанель. Джудит Литтл

жизни святых, как того требовали монахини, теперь мы могли копировать жизнь élégantes, их стиль, их поведение, их экспрессию – словом, все, что нам было о них известно.

      Когда наступил вечер, я попыталась выбросить из головы мысль о том, что уже на следующий день мы уедем. Но неотвратимость этого медленно давила, нависая надо мной, как туча мошек. Только Джулия-Берта, которая беспокоилась, что никто не кормит птиц в монастырском дворе, была рада возвращению.

      Эдриенн пообещала, что мы еще увидимся. «На каждый праздник, – заверила она, – вы будете приезжать в Клермон-Ферран!» – и вручила нам сувенир на память. В тот вечер она впервые рассказала о месье Декурселе.

      – А кто это? – прошептала я, поскольку Джулия-Берта уже крепко спала.

      – Он писатель, – ответила наша тетя. – Вы наверняка слышали о нем.

      – Мы слышали только о святых и апостолах, – посетовала Габриэль. – Монахини об этом позаботились.

      – Но вы должны знать о месье Декурселе, – сказала Эдриенн. – Жизнь без него была бы слишком печальна. Он написал «Комнату любви», и «Женщину, которая глотает слезы», и «Брюнетку и блондинку», и много всего другого. Он пишет о монастырских девушках, которые выходят замуж за графов, о крестьянках, которые становятся королевами парижского общества. Бедные становятся богатыми, богатые становятся бедными. И вуаля! Невозможно оторваться!

      Мы вздрогнули от грохнувшего вдалеке салюта. Начался feu d’artifice[11]. Из крошечного окошка мансарды мы видели, как в небе сверкают разноцветные брызги, напоминающие электрический снегопад.

      – Монастырские девушки, которые выходят замуж за графов? – прошептала я, завороженно глядя на вспышки света.

      – Это всего-навсего сказка, Нинетт, – усмехнулась Габриэль.

      Я ничего не ответила сестре, повернулась к Эдриенн и взяла ее за руку.

      – Где мы можем найти эти истории?

      Она полезла в сумку и вытащила маленькую книжечку.

      – В журналах их печатают частями. Они называются mélos. Мелодрамы. Моя сестра Джулия каждую неделю покупает очередной номер, потом сшивает все вместе и отдает мне. Это «Танцовщица из монастыря». Богатая, красивая балерина Парижской оперы бросает все, чтобы уйти в монастырь и стать монахиней…

      Габриэль фыркнула:

      – Никто и никогда не сделает подобной глупости…

      – Тс-ссс! – зашептала я, досадуя, что рассказ прерван.

      – …она завещает все свое состояние красивой крестьянке. Эта простая девушка переезжает в Париж и начинает жить жизнью балерины, полной богатства и великолепных кавалеров, драгоценностей и шелковых платьев. Она становится знаменитой и спасает свою семью от нищеты. Там есть страсть и романтика, там носят изысканные наряды и живут в роскошных виллах.

      Я затаила дыхание. За окном снова появились серебряные и золотые сполохи.

      – Неужели монахини в Мулене разрешают тебе читать это? – удивилась я.

      Эдриенн покачала головой:

      – У

11

Фейерверк (франц.).