Аризона на троих. Семь камней Кецалькоатля. Сергей Кишларь

и ступени пирамиды, и жертвенный камень, и вырванное сердце на золотом блюде.

      Попасть во второй раз в лапы мумий, облачённых в ржавые доспехи? Не-ет, увольте!

      Бежать из этого поезда!

      Генри решительно ткнул указательным пальцем в голову белого короля. Инкрустированная золотом фигурка со звонким стуком упала на доску.

      – Сдаюсь!

      В ту же секунду окно вагона разлетелось вдребезги, рухнула высокая фруктовница, покатились по столу красные и жёлтые яблоки, сметая с доски шахматные фигуры. В разбитое окно ворвался ветер, будто наперегонки зазвучали частые выстрелы.

      Сползая с кресла на пол, Генри успел разглядеть несущуюся вдоль железнодорожного полотна дико гикающую кавалькаду. Облачка порохового дыма уносились за спины всадников, пули ёкали, увязая в обшивке вагона. Над головой вдребезги разлетались подвески люстры, хрустальной крошкой посыпались за ворот, не оставляли сомнения в том, что это не шоу Буффало Билла, а настоящее нападение.

      Сидя на полу, профессор испуганно прикрывал голову ладонями, Генри с очумелым видом утирал с лица мякоть разорванного пулей яблока, и только Хэлфорд повёл себя спокойно, – накидывая на голое тело белую рубашку, не пригибаясь, вошёл в салон из купейного вагона, решительно перешагнул через ноги сидящего на полу профессора – волосы всклочены, на шее губная помада. Исчез за дверью в другом конце салона.

      Над головой застучали шаги. Генри привстал, осторожно выглянул в окно. Поезд мчался по равнине, тень его реяла по бугоркам травы, а вместе с нею реяли тени людей, бегущих по крыше вагона.

      Правильно говорят: удачный случай приходит к тому, кто его караулит. Пригибаясь, Генри побежал вслед за Хэлфордом, но с полпути рванулся обратно за забытым на спинке стула сюртуком. И чёрт бы с ним с сюртуком – не велика потеря, но в его внутренних карманах лежали оба блокнота, а это для Генри была бы серьёзная утрата.

      Сорвав со спинки сюртук и на ходу надевая его, он бросился к двери, приоткрыл её, – охранника, вопреки заведённому порядку на задней площадке не было. Генри откинул с левой стороны площадки предохранительную цепочку, свесился с подножки на вытянутой руке. Ветер путал и бросал в лицо волосы, пригибал к земле несущийся мимо паровозный дым.

      Нападающие, по счастью, мчались только по правую сторону поезда. Генри спрыгнул, перекатился через плечо, притаился под невысокой насыпью, испуганно ощупывая блокноты в карманах сюртука.

      Дорога описывала дугу, и с того места, где он лежал хорошо было видно, как боковая дверь одного из вагонов откатилась, открывая хищный хобот пулемёта Гатлинга, шесть стволов которого в ту же секунду завращались огненной каруселью.

      Вскидывая руки, нападавшие падали с сёдел, волочились по земле, застряв ногами в стременах. Другие летели через головы убитых лошадей, оставаясь неподвижно лежать среди бугорков колючей травы.

      Пулемёт оказался для бандитов полной неожиданностью, но он был не последним сюрпризом, – едва деморализованные